И ничто не удержит их от искушения всадить ему нож в спину, как только он потеряет бдительность, расслабится и подставится под удар. Если до осени 2011 года в этом могли быть сомнения, то теперь от них не осталось и следа.
Особо хочу отметить кампанию в защиту Ходорковского, принявшую в последние месяцы перед уходом Медведева гомерический размах в рамках общей анти-путинской кампании. Сей факт имеет знаковый характер; он четко указывает общий вектор надежд либеральной публики, нутряную, органическую основу ее консолидации. В этом все дело: Путин перешел черту. Никогда, хоть вывернись он наизнанку, капитулируй по всем фронтам, не спишут либералы Путину того, что он сделал с Ходорковским, Березовским, Гусинским, Смоленским, с их имуществом, с их людьми, с НТВ… Они могут молчать об этом, но не забудут, не простят.
Стало предельно ясно, что «снежная революция» вовсе не нарушила добрый мир между Путиным и либералами, а лишь раскрыла для всех его иллюзорность. И показала беспочвенность надежд на его восстановление.
В этих условиях у некоторых аналитиков непременно сработает простая логика «от обратного»: союз Путина с народом (а значит, неизбежно, и с националистами) против либералов представляется железной неизбежностью, единственным залогом выживания, причем для обеих сторон.
Так ли это?
Я лично вижу несколько иной вариант развития событий.
Историки отлично знают, что основным условием возникновения абсолютных монархий является наличие в стране как минимум двух общественно значимых сил, антагонистических по своим устремлениям. Каждая из которых хотела бы, но не может полностью и до конца уничтожить другую (вариант: они способны стереть друг друга с лица земли, но лишь взаимно). В этих условиях возникает объективная обоюдная потребность в верховном арбитре, в балансире, который использует всю полноту власти, чтобы предотвратить взаимоистребление. Ибо пиррова победа никому не нужна.
Примеров исторического противостояния много: боярство и дворянство, дворянство и церковь как коллективный феодал, дворянство меча и дворянство мантии, дворянство и буржуазия, коммунисты и демократы и т. д. Особый вид противостояния демонстрируют национальные общины, претендующие на власть, как это бывало не раз в Византии, да и в любой империи тоже (к примеру, в царской России шла борьба за власть между русскими и немцами, в СССР между русскими и евреями и т. д.).
Ослабляя в такой ситуации сильных и усиливая слабых, но не давая ни одной из сторон решительного преимущества, удерживая общество от гражданской войны, абсолют может пользоваться личным полновластием столь долго, насколько ему хватит умения соблюдать этот паритет. Так вело себя, в частности, Политбюро ЦК КПСС, поддерживая равновесие между «русской» и «еврейской» партиями в составе партократии.
Опасность в том, что вечного равновесия сил не бывает. И относительно благополучный для большинства рядовых граждан период абсолютизма неизбежно срывается в гражданскую войну, как только накопление сил у исторически восходящей стороны конфликта переходит критический предел.
Сейчас мы вновь наблюдаем в России аналогичный расклад, в котором социальное противостояние либералов и патриотов усугублено противостоянием этническим, ибо ядро либералов представлено преимущественно евреями, а ядро патриотов— преимущественно русскими. Таковы факты, которые вряд ли кто возьмется оспорить.
Играя на этом противостоянии, новоизбранный президент Путин может не опасаться за свой трон и свою жизнь. Потому что каждая из сторон понимает: сорвавшись с путинской привязи, другая сторона закатает противника в асфальт. Национал-патриоты – либералов, либералы – национал-патриотов. Путин станет необходим и тем, и другим как гарант выживания.
Я уверен, что именно такую игру нам и предстоит наблюдать в течение как минимум шести лет. Если, конечно, одна из сторон не усилится за это время настолько, что сметет как противника, так и ставшего ненужным абсолютного балансира с его системой мер и весов.
На руку ли нам, русским националистам (национал-патриотам), такой временный абсолютизм? Я считаю, да. Поскольку в российском раскладе либералы объективно находятся в положении нисходящей силы, а национал-патриоты – восходящей (это очевидность), то можно утверждать, что время и история на нашей стороне. В обрисованных выше условиях мы неизбежно будет продолжать наращивать наш потенциал. В идеале мы сможем начать новый виток русского этногенеза, который приведет к воплощению мечты о Русском национальном государстве. Здесь главную опасность для нас представляют разнообразные фальстарты, провоцирующие власть нанести националистам упреждающий удар, чтобы «выправить баланс». В этой связи нам как никогда прежде нужна правильная, выверенная стратегия.
Для того, чтобы ее создать, необходимо прежде всего заглянуть в голову противника и понять, чего он хочет и чего боится.
Было занятно отслеживать «роман» между Медведевым и либералами, начавшийся в 2008 году с интервью «Новой газете» и продолжавшийся вплоть до 24 сентября 2011 года. Роман протекал «в письмах», т. е. в зафиксированных СМИ откровениях, исторгнутых из либеральных сердец. Там отразились все их надежды и опасения, очарования и разочарования. Будущность Медведева – президента либо не президента – очень глубоко волновала либералов, ибо на ребро оказалась поставлена и их собственная будущность. Как ляжет монетка: орлом или решеткой? Будут, грубо говоря, парить или сидеть?
Признаться, я до сих пор не могу определить, где в этой истории кончается искренний порыв Медведева к высшей власти и признанию «уважаемыми людьми» – и где начинается блестящая спецоперация гебиста Путина, вытянувшего на свет своего потенциального противника со всеми потрохами. Но факт, что при малейшем первом намеке Медведева на встречное чувство к юргенсам-гонтмахерам, за его спиной мгновенно выросла огромная и монолитная стена из «врагов народа», сиречь либералов. Вся либеральная рать втянулась в борьбу, раскрылась полностью и до конца, проявилась до последнего человека и последней идейки.
Для того, чтобы сознательно, работая на Путина, так развести и подставить своих доброхотов, Медведев должен был бы совместить в своем лице Штирлица и Станиславского с его системой. Но таких талантов я за ним не знаю. Для меня несомненно, что любовь была обоюдной и искренней. Просто, когда Медведеву дали понять, что руки у него коротки, он сделал правильный выбор – и бестрепетно кинул тех, кто за него бился-колотился.