Вот некоторый позитив в начальных политических шагах ВВП.

Первое. Война в Чечне была и остается главным козырем внутренней политики Путина. Благодаря ей он и стал президентом. Еще в 1995 году в статье «Об общественных задачах и способах их решения» (ж-л «Национальная демократия») я писал в главе «О пользе чеченской войны» о том, что чеченская война – есть полигон национальных отношений и фактор русской консолидации в современной России. И что будь я президентом, я провел бы через Чечню всю российскую армию для пробуждения, выработки и закрепления национальных рефлексов у русских людей. Рефлексов, основательно затоптанных, забитых Советской властью.

Именно так и произошло. Максимально жесткое противостояние русских с нерусскими: таково этнополитическая квинтэссенция событий, развернувшихся в Чечне, вокруг нее и по поводу ее.

Независимо от исхода всей чеченской кампании, ее этнопсихологический (следовательно, этнополитический) итог уже не подлежит ни сомнению, ни девальвации. И любой истинный русский национал-патриот, помнящий, что «национальное единство скрепляется борьбой с другими нациями», не может это не приветствовать.

Вместе с тем, категорическое неприятие вызывает официальная трактовка чеченских событий. «Наведение конституционного порядка», «избавление народа Чечни от бандитского режима», «разгром гнезда международного терроризма»– все эти насквозь фальшивые цели, декларируемые и пропагандируемые официозом, не имеют ничего общего с действительными целями и оценкой чеченской войны с точки зрения русского человека. Они бесконечно далеки от наших целей, о которых я писал в вышеупомянутой статье:

«Перед нами – обычная национальная война. Национальная русско-чеченская война, развязанная самими чеченцами в 1991 году. С тех пор счет русским людям, убитым, избитым, замученным, изнасилованным, ограбленным, обездоленным, сжитым со свету, изгнанным чеченцами, идет уже на сотни тысяч. Но на этой точке русско-чеченская война не может, не имеет права быть законченной. Интересы русской нации требуют возмездия как всемирного предостережения: нас нельзя обижать! С Дудаевым, Басаевым, Радуевым и их боевиками мы, русские, должны поступить так, как поступили евреи с немецкими палачами и их приспешниками: разыскивать по всему свету без сроков давности, а разыскав, публично судить и казнить. Здесь важнее всего для нас – именно пример и прецедент.

На месте властей предержащих я бы не стремился закончить эту войну, доколе через нее не пройдут постепенно все российские войска. А заканчивать ее, не добив до конца дудаевцев, чего бы это им, свободолюбивым чеченцам, ни стоило, и вовсе недопустимо: тут же в загривок русским вцепятся другие националы «средней и мелкой крупности», которые следят сейчас, затаив дыхание, чем кончится дело.

Я плохо отношусь к Ельцину, но раз уж он осмелился взять на свою совесть столь необходимую нам образцово-показательную расправу со слишком гордым народом, то пусть уж и доведет ее до победного конца, дай ему Боже».

Ельцину это не удалось. Но сегодня на его месте Путин, который пока что говорит и действует лучше, – и я желаю успеха ему. Исключительно по изложенным выше соображениям.

К сожалению, у меня есть основания думать, что Путин иначе обосновывает необходимость чеченской войны, вкладывает в нее, если можно так выразиться, совсем иное содержание.

Второе. Не успев провести в Госдуму подконтрольное ему большинство— фракцию «Единство», Путин при разделе (точнее: «разделке») высшего законодательного органа проявил себя как сильный политический игрок, сочетающий абсолютный прагматизм и блестящее мастерство политической комбинации, политического расчета. Словом – «новый Макиавелли» да и только. С тех пор оба политических фланга— коммунисты и Союз правых сил – попеременно ходят с надутыми губами, жалуются, что их цинично «кинули», «использовали» и т. п. Сточки зрения политтехнологии поведение Путина и его команды, целенаправленно создающих и поддерживающих лево-правый баланс общественных сил (чтобы максимально использовать открывающиеся при этом возможности абсолютной власти), вызывает восхищение. Я и сам бы в аналогичной ситуации поступил бы точно так же.

Вместе с тем, мастерство «политики ради политики» и «власти ради власти» вызывает ряд опасений, заставляя вспомнить зловещую фигуру Горбачева, прекрасно знавшего, как делается политика, но не имевшего и тени представлений о том, ради чего она делается, а в результате— подло и бездарно загубившего страну, в которой мы жили.

Разумеется, мне нисколько не жаль ни еврейский политический клан, угнездившийся в Думе (и обществе) под вывеской СПС, ни жидко обанкротившихся коммунистов-интернационалистов, вечных заложников собственной гнилой идеологии и своих неспособных, трусливых, себялюбивых лидеров. Думаю, что власть еще долго будет водить за нос оба клана, использовать их так и эдак, пока окончательно не превратит в марионеток российского политического балагана.

Вопрос не в их судьбе, а в том, чего нам ждать от новой власти, напоминающей толедскую шпагу: эстетически и технологически совершенную, но смертельно опасную. В чью сторону будет направлен клинок?

Пока что в той системе политического баланса, которую сегодня тщательно выстраивает путинская команда, места для реальной оппозиции (а именно, для русского национал-патриотического движения) не видно. Зачем им лишние игроки, вовсе не склонные, к тому же, играть по чужим правилам?

Так что чисто профессиональное восхищение политической игрой Путина – это еще не повод для восхищения им как политиком.

Третье. Разделение России на федеральные округа, произведенное по границе округов внутренних войск также кажется мне блестящим политическим ходом. Изюминка здесь именно в том, что эти округа не совпадают с границами экономических зон. Поэтому шанс для наместничеств превратиться в этакие замкнутые самодостаточные «герцогства», диктующие свою волю центру, невелик. Округа— не совнархозы, а чисто политические образования. Зато между центром и региональными «баронами» (не исключая так называемых президентов так называемых республик) появились посредники, от которых будет напрямую зависеть благополучие того или иного входящего в округ региона. Отныне регионы поставлены внутри каждого округа в положение соперников. А это значит, что губернаторы и президенты начнут наушничать наместнику, лить друг на друга грязь, ставить подножки, отпихивая друг друга и т. д. Словом, классический принцип «Разделяй и властвуй!» получает хрестоматийное воплощение.

Мы знаем, что легитимной возможности противостоять Путину у Совета Федерации нет, поскольку Госдума квалифицированным большинством опрокинет любое решение верхней палаты Федерального Собрания. Особая пикантность ситуации в том, что большинство сенаторов досиживает в своих креслах второй (и последний!) срок, их будущность— в руках президента страны. Но все это не значит, что реформа пойдет гладко.

Посмотрим, попробует ли кто-то из сенаторов-губернаторов сопротивляться. «Героев сопротивления» из таких смельчаков не выйдет: инстинкт самосохранения русской нации – против них.

На особом положении сенаторы-президенты, имеющие возможность опереться на поддержку «титульных» народов своих республик. Кто из них осмелится поднять бунт, развязать новую войну на фоне чеченских руин? Конечно, Путин идет на риск, возможно, даже на блеф (применить силу, скажем, к Татарстану – на фоне тех же руин – ох как непросто). Но я считаю, что у него есть шанс.