– Надеюсь, это недоразумение скоро выяснится, у меня не так много времени. Пошли.

– Герр Чурков, вы забыли свой чемодан! – окликнул меня полицай, когда я сделал пару шагов в сторону здания вокзала.

– Насколько понимаю, – обернувшись, хмыкнул я, – задержаны и мои личные вещи, следовательно, к вам переходит забота об их сохранности. Учтите, если пропадет что-то, то иск выставлю вашему ведомству на круглую сумму.

Полицейские недоуменно переглянулись. Последовали короткие фразы на немецком, а потом один из них подхватил мой чемодан и направился следом за мной. Н-да, со стороны получается, что меня не арестовали, а с почетным эскортом сопровождают. Думал, что доставят в жандармерию, или как тут полицейский участок называется, однако ошибся. Привели меня на второй этаж вокзала в одну из комнат, в которой трое представительных мужиков сидели в креслах. Один курил трубку, двое других держали в руках кружки с пивом. Ну, пристрастие к пенному напитку у немцев в крови, даже в мое время тяжело было отыскать производителя, который мог сравниться с пивоваренными заводами в Германии, теми, что находились не на другой территории. Если взять две банки пива, сваренные одним пивоваром, но в разных странах, то и вкус с качеством окажутся неравными.

Полицейские что-то доложили данным господам и, поставив у двери мой чемодан, положив на стол изъятые у меня документы, удалились. Меня внимательно рассматривали, переглядывались между собой, но пока не сказали ни слова. Одно из кресел пустовало, я медленно к нему подошел и сел, после чего вытащил портсигар и закурил. Пепельница отсутствовала, придется пепел стряхивать на ковер.

– Гм, ожидал увидеть перед собой более зрелого человека, – выдал один из троицы на чистом русском языке.

– Карл, но в досье, которое собрала наша структура, все расписано и даже имеется портрет господина Чуркова, – проговорил мужик с трубкой в зубах.

– Забавно, – хмыкнул третий, – такой переполох, а у Ивана нет даже статуса доктора.

– Ганс, ты ошибаешься, – покачал головой любитель трубки, – Ивану Макаровичу присвоили чин доктора, без каких-либо условностей. Я бы сказал, что за заслуги, так что он у нас доктор-охранитель. Странное сочетание.

– Вилли, – ответил ему Ганс, – в России много удивительного.

Хм, прикольно, они обсуждают меня на русском языке, но так, словно я отсутствую. Уже прикинул, что курящий трубку Вилли является каким-то военным. Думаю, мое задержание – его рук дело. Нужно отдать должное, сработали чисто, но не без наглости, не стали оглядываться, что возможен дипломатический скандал. Впрочем, всегда могут извиниться и сказать, что искали не того, а паспорт можно подделать. Вилли не полицейский, на вид ему лет сорок, наверное, занимается тем же, чем и Ларионов. Хотя к шпионам я имею отдаленное отношение, только тем, что с Вениамином Николаевичем знаком. Но могу и ошибаться. Немцы пытаются меня вывести из равновесия и продолжают обсуждать мою персону. Делают колкие замечания, но я их не слушаю. Ганс носит очечки и небольшую бородку, на которой кое-где пена от пива осталась. Лет ему к пятидесяти, если не больше, уже имеет лысину, род занятий определить сложно, может оказаться кем угодно. Карл к военным вряд ли относится, но я бы поставил на то, что он занимает высокий чиновничий пост. Да и по возрасту старше всех, лицо чисто выбрито, седые волосы, на пальце печатка, глаза подозрительные и умные.

– Господа, хватит цирк устраивать, – сказал я и встал с кресла, подошел к окну и загасил папиросину в горшке с кактусом (пепельницу никто не предоставил). – Мой статус и кем на самом деле являюсь – вам отлично известны. Документы у меня в порядке, задерживать никакого права не имели. Впрочем, мне на задержание плевать, скандал поднимать не вижу смысла. Если хотите что-то предложить – говорите. Если нет, то… – покачал я головой и не стал продолжать.

– Вилли, благодарю тебя, мы с Гансом побеседуем с господином Чурковым втроем, – медленно произнес Карл.

– Приятно было познакомиться, господин Чурков, – встал со своего места Вилли и, кивнув, направился к двери.

Военный не обиделся, воспринял слова Карла как приказ. Кстати, а Ганс подобрался, руку в карман пиджака запустил, глаза прищурил, словно после ухода Вилли теперь за безопасность стал отвечать.

– Иван Макарович, присядьте и послушайте убеленного сединами старика, – кивнул мне Карл на кресло.

– Вы преувеличиваете свою немощь, – покачал я головой.

– Допускаю, что вы в чем-то правы, – криво усмехнулся тот. – Вы уже догадались, что я занимаю далеко не последний пост и являюсь состоятельным человеком.

– И? – озадачился я, не представляя, куда он клонит.

– Нам известно в мельчайших деталях происшествия с послами в заведении вашей подруги, – продолжил Карл.