— Не перебивайте, — раздраженно огрызнулся бродяга. — Слушайте…
Сказочка и правда не очень то добрая оказалась. То, что кратко показал мне Воронецкий, раскрылось в ином свете. Владыки демонов захотели поработить мир людей. Мы питались ими, а они нами.
Но, как обычно, что-то пошло не так. Увлеклись и чуть не разрушили всё под корень. Исчадия бездны, отнюдь не глупые создания, почти идеально спланировали план захвата. Почти. Что им, собственно, такого ужасного сделали люди, я не узнал. Кроме того, что тоже были источником полезных углеводов, белков, жиров и прочего. Может и у демонов в тот момент произошло обострение ЗОЖ. Страшная штука, если подумать.
Десять миров…
— Когда мир начал превращаться в пустошь, пришли вестники. Как обычно, всезнающие и всемогущие. Способные раз и навсегда решить проблему. И не желающие этого. Нет у… этих, желаний. Но равновесие вещь такая, что не оспоришь. И тогда…
Тогда заключили соглашение. Ради сохранения баланса. Так я узнал, на тесной кухоньке, в компании магов, демонов и стремного бродяги, про вестников и ещё одну сторону. Мир мертвых.
Не было богов. Был вестник, хранительница и Вечная. Именно так и назвал, с заметным почтением, он третью сторону. Противостояние привело к грани. Уничтожения всего живого. Владыка, тело которого я отдал, был безумен и при жизни. Оказалось, что смерти как таковой и не было. Он был мертв и не мертв одновременно. В бесконечном плену столетий, отрезанный ото всех миров, этот владыка Шредингера окончательно свихнулся.
Три мира, объединившись, смогли нейтрализовать угрозу. Но, похоже, очень условно. Потому что существа, обладающие огромным могуществом, закрыли этот мир при одном условии. Что вся сила разбежится, ну или будет насильно отправлена, по своим мирам.
— Когда погиб один владыка, его брат лишился главной силы, единения сердец. И только это могло дать возможность закрыть миры. Для тех, кто может их разрушить. Ты… — бродяга до этих слов не смотрел ни на кого, но тут уставился на меня. — Вряд ли у тебя был иной выбор. Но теперь, когда он в бездне, его последователи сделают всё, чтобы вернуть к жизни Разрушителя миров.
Кто-то из нас опять уронил тару, возможно это был я. Прозвище сумасшедшего братишки никому не понравилось.
— Его единственное желание в том, чтобы уничтожить этот мир, — Сэл говорил монотонно, будто зачитывая нудную лекцию. — А столетия в плену не улучшили его характер.
— Ммм, — я перебил, несмотря на его предупреждение. — Боги? Всеблагие…
— Боги? Их так называли до этого лишь в одном мире, но это не больше чем надежда. На то, что было утеряно. Память интересная штука. Призови-ка своего духа.
Ну охренеть. Последний бродяга знает об этом, ну ладно. Я чувствовал всеми мягкими и не очень местами, что нужно это сделать. И сделал. Мантикора появилась передо мной, остервенело ударяя хвостом об пол.
Хранительница зашипела, но от того, что вокруг было много людей. Бородатый схватился за её морду, я не успел ни возразить, ни предупредить что нельзя мою мохнатую так лапать.
— Оскулть кув нэ тайлах, — выразился на неё наш рассказчик.
У моей большой кошки шерсть стала дыбом и иглами. Кара стала похожа на ежа, очень крупного и продолжающего шипеть. Она выпустила когти, вскрывая ими плитку на полу. Но устрашающий приступ продлился несколько секунд. Её глаза вспыхнули и хранительница прорычала:
— Что? Зачем? За что?
Мантикора закрутилась, словно хотела поймать свой хвост, как котенок, но смертельно опасный. Заскулила по-щенячьи и улеглась у моих ног.
— Не может этого быть… — сдавленно сказала она и затихла.