— Идем след в след, — сказал я Оксане, а затем услышал чей-то далекий чарующий голосок.

— Началось, — прошептал Михалыч и снова застыл, — слушайте, я дальше не пойду.

— Да чего ты так? — спросил я, подходя к нему.

— Слишком уж велико их искушение. Не пройти мне, как человеку благочестивому, под единым Богом ходящему. Не силен я перед этими исчадиями. Каюсь. Слаб.

Михалыч снял бумажную шляпу и протянул ее мне.

— Возьмите, вдруг она вам поможет.

— Кончай ломать комедию, дедуля, — Оксана недовольно подбоченилась, — ты привел нас сюда. Ты единственный кто знает дорогу. А теперь ты врубаешь заднюю. Что за фигня?

— Не пройду я, ребята. Не пройду. Знаю, чувствую.

— Зря, — я взял шапку и надел ее себе на голову.

— И унты возьмите. Сирены не любят собак, — дед начал быстро разуваться.

— Ты сам себе это в голову вдолбил, — сказал я, — тем самым похерил собственное намерение. Не по-магически это.

— Вы правы, Сергей Викторович. Правы. Только не надо меня на «слабо» брать. Не возьмусь. Идите. И простите меня, если что, — дед сунул мне в руку несколько своих святых штырей, — не обессудьте. Помог чем мог. Думал, что пройду. Хорохорился сам перед собой, но нет. Не смогу.

— Да не переживай ты так, — я убрал колья и надел унты. Ну и чучело из меня получилось небось.

— Бывайте, не поминайте лихом, — Михалыч отошел в сторонку и начал медленно таять в воздухе, — я подожду вас в машине. Если что — растолкаю.

— Давай уже, — недовольно шмыгнула носом Оксана.

Маг исчез, и мы остались с ведьмой одни.

— Трус и слабак. Зассал перед сиренами, — сказала она.

— А ты их видела?

— Нет.

— Вот и нечего его осуждать. Вдруг они — полный адок?