- Значит, шитье? – спросил тот удрученно.

- Шитье, - подтвердил Харт, - но под твоим присмотром. Если хочешь, можешь отдать мои личные приглашения. Пусть отказы пишет. Думаю, с этой работой она прекрасно справится.

Софрана нервно поправила бант на воротнике блузки, прошлась придирчивым взглядом по отражению – не топорщатся ли где упрямые серые пряди, одернула жилет и приказала себе перестать нервничать. Она выглядит идеально: скромно, без вычурности, но прилично, что до остального…

- Ты с семьей порвала, контур без их разрешения поставила, готова в академию следом за ассарой отправиться, так стоит ли бояться?

Не помогло. Отражение демонстрировало испуганную девчонку, а в ушах звучал голос Первого:

- Нам надо будет провести финальные тесты на устойчивость стабилизирующего контура. Могу предложить общину при монастыре, хотя вряд ли там смогут обеспечить необходимые тесты. Или… Если не испугаешься моего брата, могу рекомендовать тебя в качестве секретаря. Только сразу предупреждаю – работа не для леди, а Харт… не слишком приятный человек. Возражений не терпит. Самовольства не переносит. Работать будет не просто.

Но Софрана его уже не слышала. Сердце билось одним только именем – Харт. Видеть его каждый день, слушать голос, ловить взгляды… Ради этого она готова заковать свой характер в броню покорности, стать самой нужной, предугадывать любые желания начальства.

От мыслей, что, приходя, она будет желать его высочеству прохладного утра. Просматривать почту. Напоминать об обеде. Словно невзначай касаться его руки, подавая чай. Эмоции забурлили. Стало жарко. И контур предупреждающе нагрелся.

Первый удивленно вскинул брови, посмотрел по-новому, оценивающе. Кивнул своим мыслям и, ожидая решения, посмотрел на девушку:

- Я готова работать секретарем, - ответила та дрожащим голосом и потупилась, скрывая эмоции.

И вот сегодня ее первый рабочий день. Вчера… как-то не задалось, но Софрана была настроена решительно – все наладится. А Харту просто нужно присмотреться и понять, какая она замечательная: умница, красавица и вообще – лучшая на свете.

Приемная встретила пустотой. Рано еще, - решила девушка. Прошла к своему столу, который доставили вчера. Оценила удобность стула, провела пальцем по поверхности, проверяя на пыль. Было чисто, но она все-таки вытерла еще раз. Потом прошлась по подоконнику. Неодобрительно покосилась на стол коллеги, снова заваленный бумагами. То ли дело ее собственный… Девственная чистота. И порядок. Правда, дел никаких, но это поправимо. Сейчас появится начальство...

Выпрямилась, напустив на лицо суровую готовность к трудовым подвигам.

Раз… два… три…

Начальство не торопилось явить свой лик.

Софрана подкралась, прислушалась к тишине за дверью кабинета. Никого? Или занят? Обругала себя глупым ерьком. Снова села, ожидая распоряжений.

Потом вспомнила наставление матушки: «Голодный мужчина становится похож на калкалоса» и занялась чаем. Поймала слугу в коридоре, попросила принести выпечки с кухни. Чай нашла сама. Сама же перемыла посуду. Вскипятила воду, ощущая, как легко поддается сила. Булочки накрыла салфеткой. Расставила все на подносе. Осталось только налить и принести, а в приемной так и царила, начиная нервировать, тишина.

Софрана встала. Прошлась. Постучала в дверь кабинета - предложить чай. Ответа не дождалась. Тогда она, шалея от собственной храбрости, заглянула внутрь и разочарованно вздохнула – никого.

Принесли почту, и руки чесались просмотреть и разложить. Пришлось их занять – булочки пахли восхитительно, и, если отщипывать по крошке, выходило неспешное поедание.

Середина рабочего дня… А этот, нет, эти двое где-то прохлаждаются. Она тут одна за всех должна работать? Внутри поднималась досада…