– Понял, господин. – Несмотря на боль в носу, Рустам уже мог им дышать.

– Жалованье тебе не положено, пока не искупишь свою вину перед королем кровью. Ты же у нас вроде грабитель с большой дороги? – Рустам не понял, почему его назвали грабителем, но он уже много чего не мог понять этим утром, поэтому спорить со Смартом не стал. – Ну вот и искупишь кровью свои подвиги на большой дороге. А там, глядишь, и сержанта дадут. Денежку платить начнут, человеком станешь. Ясно тебе, Кишка?

– Да, господин.

– Вот погляди на нас троих, начинали, как ты, а сейчас уже сержанты – уважаемые люди. Вот и ты, может быть, дорастешь, хотя вряд ли, – внезапно изменил свой тон Смарт. – Кишка у тебя тонка, Кишка, – сказал и сам заржал вместе с остальными сержантами над своей шуткой. – Кнут, иди сюда! – громко заорал рыжий сержант, прекратив смеяться.

На зов прибежал высокий толстяк, он вытянулся перед сержантом и, тяжело дыша, отрапортовал:

– Я здесь, господин сержант.

– Вот тебе новое мясо, капрал. Зовут его Кишка. Обуть, одеть, службе научить.

– Будет сделано, господин сержант.

Толстый капрал снова безуспешно попытался встать по стойке «смирно». В отличие от сержантов его одежда была выкрашена в два света, справа синяя, слева белая, на груди посередине грубо намалевано подобие герба. На кожаном поясе вместо длинного ножа висела небольшая деревянная дубинка. Ею он и перетянул Рустама по спине, как только сержанты ушли.

– Ты что, дерьмо по имени Кишка, до утра здесь стоять собрался? Ну-ка посмотри мне в глаза, вонючка.

На Рустама уставились маленькие свиные глазки. Капрал, несколько минут назад заискивавший перед сержантом, теперь вел себя совершенно иначе. Нависнув над Рустамом и дыша на него вонючими испарениями изо рта с гнилыми зубами, он сейчас чувствовал себя хозяином положения.

– Короче, так, лысая собака. Ты – никто. Война не война, твое дело – сдохнуть, а когда ты подохнешь, решаю только я. Понял?

– Понял, господин.

Бац! Кровь из носа, остановившаяся было, от нового удара пошла с новой силой. Несмотря на боль, Рустам заметил, что удары капрала, несмотря на внушительные размеры, все же слабее, чем у сержанта.

– Господин капрал. Обращайся ко мне «господин капрал», ясно тебе?

– Ясно, господин капрал.

– Ладно, пошли за мной. – Капрал развернулся и вразвалку, тяжело дыша, направился к бараку, из которого недавно Рустама вышвырнул сержант. – Это казарма первого «кулака» первой сотни. Я капрал первого десятка, и ты теперь не просто ослиный хвост, ты теперь солдат первого десятка. Ясно тебе, Кишка?

– Ясно, господин капрал.

Рустам в это время оглядывал казарму. Он не успел ее как следует рассмотреть, когда проснулся, и сейчас, при внимательном обзоре, барак выглядел еще хуже, чем показалось вначале. Рустам ни разу в жизни не видел настоящей казармы, но сильно сомневался, что она должна выглядеть именно так. По большему счету, это помещение даже бараком можно было назвать с натяжкой. Деревянный пол был неровным и очень грязным. На грубых необструганных деревянных нарах лежали грязные циновки, сплетенные из соломы. Несмотря на открытые ставни на окнах, в казарме жутко воняло.

– Мой десяток спит здесь. – Нары в казарме стояли не как попало, как показалось на первый взгляд Рустаму, а делились на три группы. На одну из таких групп Кнут Рустаму и показывал. – Ты будешь спать здесь. – Он указал на двухъярусные нары, которые, несмотря на неприглядный внешний вид, выглядели довольно крепкими. На верхней койке лежала чья-то циновка и свернутое одеяло из грубой шерсти, нижняя кровать была пустой. – Сейчас пойдешь на склад, получишь одежду, постель и все, что тебе еще полагается. Склад – это здание с большими воротами, около него постоянно стоят телеги и повозки, в общем, не ошибешься. Потом вернешься в казарму, приоденешься и сиди здесь. Чтобы не маячил мне по территории полка, зубы вышибу. Понял, Кишка?