4. Правила игры

Ведущей к воротам извилистой дорожкой мы шли молча, и я воспользовался паузой, чтобы прислушаться к своим ощущениям. Ровным счетом никаких отличий от оффлайновой реальности пока не наблюдалось — ни внутри меня, ни вовне. Сердце в моей груди привычно-размеренно постукивало, свежий воздух вдосталь наполнял легкие, глаза щурились на яркое солнце, ремешок сандалии болезненно давил на палец ноги – так, что пришлось дважды его поправлять на ходу. Вода в ручье, через который мы перебрались по узкому горбатому мостику, когда, на секунду присев, я опустил в нее руку, как ей и положено, оказалась мокрой (сюрприз, да?) и при этом обжигающе ледяной. Капли остались на кисти и еще какое-то время там сохли, задорно поблескивая в солнечных лучах. Разве что сорванная придорожная травинка выглядела немного странно – будто не вполне живой, резиновой какой-то – но, может, это просто тут сорт такой рос?

Увлекшись исследованием окружающего виртуального мира, я не сразу заметил идущего нам навстречу человека, и, только когда Егор вдруг замешкался – уже у самых ворот – вскинул голову. К «нашему» садику направлялась молодая женщина. Определенно японка, в цветастом кимоно (на этот раз самом настоящем, никаком не доги) с широченным, искусно расшитым поясом. Не доходя пары метров до моего спутника, она шагнула в сторону, явно намереваясь нас пропустить, и, склонившись, застыла в вежливом поклоне.

Проходя мимо, Егор коротко ей кивнул. Я счел за благо в точности последовать его примеру — он тут старожил, ему виднее.

— Кто это? — спросил я спутника, когда, миновав японку, мы удалились от нее на десяток шагов.

– Непись — видно же, – пожал он плечами.

— Непись? Видно?

— Черт, все время забываю, какой ты у нас нуб, – слегка скривился Егор, останавливаясь и оборачиваясь. Замер на полушаге и я. — Посмотри на нее внимательно. Точнее, не на нее, а прямо над ее головой. Видишь подпись?

Я повернулся к японке. Женщина уже вошла в садик, но все еще была хорошо видна в проеме ворот. В первый момент никаких «подписей» на ней я не заметил, но когда перевел взгляд чуть выше заколотой длинными спицами черной блестящей прически, в воздухе над головой японки и правда высветились буквы.

– «Азуми-сан, — прочитал я вслух. -- Уровень 6». Круто! Ну и что это значит?

– Подпись какого цвета? – задал казавшийся ему, как видно, наводящим вопрос Егор.

– Ну, синего.

– А у нас с тобой какая?

– У нас?! – я недоуменно уставился на собеседника, затем, сообразив, посмотрел поверх него.

Над русой макушкой парня явственно значилось: «Черных Егор, Уровень 2 (9-й кю)». Надпись была зеленой. Зеленая же линия по всей длине подчеркивала ее снизу.

«Все правильно: желтый пояс – как раз 9-й кю», – мелькнула у меня в голове вроде бы посторонняя мысль.

Как известно, ученические ранги в каратэ-до – эти самые «кю» – считаются как бы сверху вниз. Низший уровень – 10-й кю, высший – 1-й. А вот мастерские степени – дáны – идут наоборот. Сначала первый, потом второй – и так далее, до десятого.

– Зеленые подписи – у игроков, таких, как мы с тобой, – пояснил тем временем Егор. Егор Черных. Забавно: если вспомнить, что моя фамилия – Белов! Совпадение? Ну-ну… Взгляд мой скользнул вниз, на лицо собеседника, и буквы исчезли. – Синие – у неписей, – закончил между тем он.