Раньше я считала данную меру логичной, по крайней мере, до тех пор, пока на полке в морге не оказались мои близкие.

— Да, я останусь, — произношу глухим, лишенным эмоций голосом, хотя внутри все горит, плачет, бесится от боли.

— Тогда Вы можете проследовать в приемную больницы, — продолжает врач. — Либо остаться здесь.

Вздрагиваю от предложения.

— Я останусь, — вновь повторяю, устало прикрывая глаза.

— Хорошо, не будем Вам мешать попрощаться с Вашими близкими, — произносит врач, кивая ИИ. Тот, соглашаясь, испаряется в воздухе, ну, а сам врач покидает меня, возвращаясь в свой кабинет.

Я остаюсь совершенно одна в пустом помещении, наполненном трупами. По крайней мере, трупами, лежащими в ячейках.

Медленно сползаю по стеночке вниз, усаживаясь на голый и холодный пол. Прижимаюсь спиной к ячейке, за которой находится мама.

— Ма-а-ам, — шепчу я осипшим голосом. — Ма-а-ам, не покидай меня, пожалуйста! Ты мне так нужна! Па-а-ап, там твой сын лежит в криокамере! Ему нужна помощь! Он умирает! Ну, почему Вы оставили меня совершенно одну?! Я ведь не способна решить эту проблему! Не способна! Мама, папа, вернитесь, пожалуйста! Я не могу без вас! Я хочу к ва-а-ам! Ну, почему я не была с вами?! Лучше бы это я умерла, а не Вы! Ма-а-ам, па-а-ап!

Отчаяние захлестнуло меня с головой, и я завыла в голос, изливая пожирающую меня боль. Вот так вот одномоментно потерять все и всех. Вот так вот в одну секунду потерять всю семью и остаться одной наедине с серьезной финансовой проблемой: спасение жизни брата.

Не знаю, сколько я так просидела, плача и подвывая. Время как будто остановилось. Нет, время просто перестало для меня существовать. Я просто мечтала раствориться и исчезнуть, последовать за своими родными на тот свет, если он существует. Или просто исчезнуть, если после смерти нас ждет лишь Забвение. Я была готова согласиться на все, лишь бы только эта боль ушла, исчезла.

— Простите, — от двери раздается несмелый голос и в помещение осторожно втискивается молодой парень. — Я пришел провести процедуру кремации. Вы — Ольховская?

Я пытаюсь ответить, но голос подводит и вместо слов изо рта вырывается лишь бессвязный хрип. Часто-часто киваю.

— Соболезную, — тихо произносит парень, подойдя ко мне. — Можно?

Он кивает на ячейку, за которой находится моя мама.

С трудом понимаю, что своей спиной загораживаю проход. Пытаюсь встать, но ноги, окоченевшие за час сидения на холодном полу, отказываются повиноваться. Парень, догадавшись, подает руку, помогая приподняться и отойти/отползти в сторону. После этого он открывает ячейку и запускает внутрь руку с каким-то предметом. Затем резко выдергивает и захлопывает дверцу ячейки. Успеваю заметить, как взметнулись в воздух яркие вспышки пламени. Точно таким же образом он поступает и со второй ячейкой, находившееся, оказывается, прямо внизу под маминой, в которой, как, оказалось, находился мой отец.

— Вот и все, — произносит парень и выходит.

Продолжаю стоять и тупо смотреть на ячейки.

Как же это все пошло… Просто пришли и сожгли, как нечто, отслужившее свой срок. Как же я ненавижу наше государство! Мало того, что живем, как рабы, так и достойной смерти не заслуживаем!

Вновь падаю на пол, подползая к ячейкам родителей. Прижимаюсь к ним, чувствуя исходящее от них тепло.