Забравшись по практически отвесной стене с помощью немногочисленных имеющихся выступов и верного клинка, парень попал на крышу. К его счастью, изменения не тронули сам особняк — камеры находились на тех же местах. Миновав верхние этажи и оказавшись на первом, миссионер юркнул в самое большое помещение. Ещё тогда, будучи гостем в местных пенатах, Сакс приметил излюбленное помещение для отдыха главы клана.

Свет от пламени камина пронзил темноту в тот момент, когда Хиро приоткрыл заветную дверь.

На резном деревянном кресле, оббитом красным бархатом, обернувшись в тёплый плед, лицом к камину сидела Амэя Имадэ. Женщина ни капли не изменилась с момента последней встречи. Венец опасной красоты — так можно было охарактеризовать эту властную женщину с длинными волосами цвета вороньего крыла. Не изменяя традициям, из-под пледа выглядывало излюбленно ципао с вышитым изображением карпов.

Устроившись поудобнее, глава клана убрала с округлившегося живота махровый плед, после чего начала гладить и разговаривать с ним (животом).

Возникшая догадка ошеломила Хиро.

«Она носит моего ребёнка?»

Как бы то ни было, а убивать беременную женщину, являлось ниже принципов посланника богини.

Хиро уже начал незаметно прикрывать дверь, чтобы вскоре навсегда покинуть резиденцию клана, как вдруг услышал:

— Бежишь от ответственности?

Запрокинув голову, Амэя следила за движениями пепельноволосого юноши. В её руке незаметно, как она думала, появился изящный нож.

— О какой ответственности идёт речь, женщина?

В ответ, собеседница выпятила и без того видимый живот.

— Присядь, нам есть о чём поговорить.

Указала она на рядом стоя́щее кресло.

Хиро прошёл и, помня своё задание по устранению экзарха, сперва проверил предложенное место на отсутствие взрывных устройств, после чего уместился в нём.

— Уверен, ты скажешь, что это мой ребёнок.

Амэя задумалась.

— Нет смысла попусту сотрясать воздух и что-то тебе доказывать. Я получила, что хотела. От тебя мне больше ничего не надо. Я сама его воспитаю.

— Даже не попробуешь меня схватить?

— Ты до сих пор думаешь, будто я всё это одна провернула?