— Что ты наделал? — укоризненно взглянул на сына Алексей, когда обмякшее тело заведующей было пристроено на кушетке. — Латынь от кириллицы не отличаема в принципе?

Возле Алевтины Мирославовны хлопотали воспитатели. Расталкивая всех, к ней уже спешила медсестра. Вскоре в воздухе послышался характерно-отталкивающий запах нашатыря.

— Алевтина, может, «скорую» вызвать? — тревожно спрашивала завхоз.

— Какую еще «скорую»! — слабо простонала заведующая. — Машенька, там к тебе в группу малыш... Ты с ним поаккуратнее, пожалуйста... Вон тот, с мужчиной, с доктором наук Каманиным...

— Да ему бы во второй класс впору! — ужаснулась воспитательница. — Он же мне всех малышей перепугает!

— Ну что вы! — улыбнулась нянечка. — Бывают очень большие дети — мой Иванко тоже в три годика больше метра был...

— В вашем Иване, Ольга Александровна, — возразила Маша, — сейчас больше двух метров.

При этих словах Алексей вопросительно посмотрел на сына. Тот ответил недоуменным взглядом.

— Откуда я знаю! Может, порода такая...

Ты это, брат, не острословь, — шепотом предостерег отец, — маленьким детям острить не положено. Веди себя хорошо, а вечером я тебя заберу.

Смотри! Я здесь ночевать не собираюсь! — буркнул малыш. — Не сильно увлекайся там своими цепными реакциями.

К ним подошла уже оправившаяся заведующая.

У нас родители в первую неделю могут быть с детьми до полудня, — предложила она, — так что если желаете...

Спасибо, не нужно! — быстро ответил Каманин. — Мы уже договорились. Я, с вашего позволения, побежал. У меня через час консилиум в Академии наук.

Он кивнул опешившей Машеньке и так быстро исчез, что та только икнула.

— Договорились! — ворчала у себя в кабинете заведующая. — Виданное ли дело, чтобы трехлетний ребенок читал по-латыни! Мне просто необходимо что-нибудь выпить!

Она открыла висящую не стене аптечку и достала оттуда «реаниматор» — семидесятипятиграммовую бутылочку коньяка. Залпом опустошив ее, бросила пустой пузырек в урну и открыла журнал, где были записаны данные на всех детей и их родителей.

Все правильно. Ростислав Каманин, отец — доктор наук Каманин Алексей Михайлович, отцу тридцать три, ребенку три. Где же грабли? Либо ребенок вундеркинд, либо... А что либо? Вундеркинд! Алевтина Мирославовна достала из аптечки еще один «реаниматор» с абрикосовой настойкой и закрепила в себе возрожденную уверенность. Затем поцыкав зубом минут десять, поднялась и направилась в младшую группу.

— Ну, Машенька, как наш новенький? — спросила она воспитательницу.

— В туалет попросился, — шепотом ответила девушка. — Алевтина Мирославовна, а вы уверены, что ему три года?