Понятно, что не покажут. Речь, скорее всего идёт о тайнике, известному только посвящённым.

– Ну, и хорошо, – кивнул наиб с чувством человека, исполнившего свой долг. – Он вытер на лбу пот и заговорил о погоде, как и положено человеку, которому больше нечем заняться. – Жарко. Передохнём в твоей беседке немного, да и назад поедем.

Ключник был только рад нежданной кампании. Он даже крикнул, высунувшейся на разговор служанке, чтобы принесла в сад свежей воды. Повздыхали. Наиб поделился новостями, вернее их отсутствием. Посетовал, что теперь поиски вряд ли сдвинуться с места до приезда Урук-Тимура.

– Зимой у вас, наверное, веселее?

– Места не хватает, – подтвердил ключник, – И пиры бывают, и гости часто ходят.

– Маруфу работы хватает, не то что сейчас, – засмеялся Злат.

– Пока госпожи были, ему и здесь работы хватало. Скучали в городе, одно развлечение было – полакомиться чем-нибудь вкусненьким. Он даже жаловался мне недавно, что в степи ему легче было. Там почти каждый день бешбармак. А то и просто жареное мясо.

– Мне один генуэзец вашего Маруфа хвалил. Говорил, когда был в гостях у Урук-Тимура, так угощали, что и в Константинополе такой еды не пробовал.

– Это что за генуэзец? – вскинул брови ключник.

– Бонифацием его зовут. Контора на Большом базаре.

– Врёт, – решительно приговорил старик, – Три дня не ел, а в зубах ковыряет. Он у нас ни разу в гостях не был. С чужих слов говорит. Это ему помощник его рассказывал. Тот к нам захаживал.

– Молодой такой? В шитом плаще?

Ключник кивнул:

– Да. Плащ у него знатный. Видать высокого полёта птичка.

– Дела какие с хозяином вёл?

– Вроде нет. Они летом познакомились, на кочевье у Кубани. Вот и заглядывал по старой памяти пару раз. Дочке про дальние страны рассказывал. Госпожи тоже слушали.

Злат рассмеялся:

– Так он к госпожам подъезжал или к дочке?

Ключнику поворот понравился. Он оживился:

– Староваты наши госпожи. Если только к покойнице.