Хрустим румяной корочкой, тающей во рту полезной еды. У Лешки на щеках прорезался румянец и выглядел он совершенно счастливым. Надо и Машку подлечить вечером.

— Я в усадьбу, захотите есть — ешьте, меня не ждите. Рыбу не жалеть, завтра новая будет. Машка! Поняла?!

— Хорошо, — на лице улыбка, а в глазах загадка. Вот ведь бабы! Сопля, а туда же!

Новую одежду и лапти в узелок, и несусь как птиц, рассекая утренний воздух. Забегаю в усадьбу и сворачиваю к прудику. Там скидываю потную одежу и вешаю в зарослях шиповника, просохнет и проветрится заодно. Тихонько залезаю в воду и моюсь, чтобы выглядеть поприличней. Потратил еще время на сушку, и вот я чистенький, готов к труду и обороне. Иду к служебному входу. Парадная мне и слугам не по чину. Прошу первую попавшуюся Дуньку доложить обо мне барышне и жду. Почти сразу же меня кличут и проводят в дом, где в одной из зал меня ждала Ольга, готовая к выезду и с корзинкой на коленях.

— Утро доброе, госпожа, — склоняюсь в поклоне.

— Мой паж! — протягивает ручку с ладошкой, искривленной вбок. — Целуй!

Беру тонкую кисть и с жалостью разглядываю следы роковой болезни. Держу двумя руками и выплескиваю энергию источника бурным потоком.

— Ай! — ладошка вырвалась из моих рук, и Ольга стала дуть на нее, ища ожог. — Что это было?! — Смотрит в недоумении.

— Дайте посмотрю, — ловлю ладошку и, преодолев попытку вырваться, нарочито медленно осматриваю. — Ничего нет! Можно целовать! — прикладываюсь губами к тыльной стороне и возвращаю конечность. Барышня посмотрела с удивлением на ручку, сжала пару раз пальчики и оставила свои мысли при себе.

— Поехали! Вперед, мой Санчо Панса! — О! Сервантес уже известен. Я к стыду не помню его даты рождения.

— Тогда вы Дульсинея! — и тут же прикусываю свой болтливый язык. Ой, дурак!

— Что?! — глаза зазеленели, утратив свои серые тона.

— А?! — делаю дурачка.

— Как ты меня назвал?

— Не знаю! Вырвалось, какое то слово.

Сердитое пыхтение было мне ответом и, кипящая эмоциями, девочка просто вытянула вперед руку с указующим перстом.

Вперед, так вперед. Качу кресло по парку, пока девчушке не надоела молчание, и она опять села на своего любимого конька.

— У вас большая семья?

— Не очень.

— Сколько у тебя братьев и сестер?