‒ Косяк номер двести сорок три: уклонение от своих прямых служебных обязанностей! ‒ неожиданно раздался голос хозяина нашего ресторана, Пазёмина Артема Тарасовича.

Мы резко встали и направились к своим рабочим местам. Утром бывает мало посетителей, поэтому, мы не думали, что кто-то придет. Но начальству этого не объяснить. У него логика проста: я плачу деньги, поэтому, вы должны работать.

‒ Это вам не просто кафешка. Это ‒ «Променад», ресторан французской кухни! Клиенты никогда не должны ждать, пока к ним подойдут, ‒ он сделал акцент на последних словах и посмотрел на Марину и Ангелину.

Они быстро уловили интонацию в его голосе и тут же выбежали в зал, принимать посетителей.

‒ Вера! ‒ обратился он ко мне. ‒ Не знаю, что у тебя там произошло, но оно не должно отражаться на работе. Смотри у меня! ‒ грозно произнес он.

‒ Все приходится делать самому! Никто не может контролировать работу. Грибов! Где ты! Почему повара с официантами прохлаждаются во время рабочего дня!? ‒ крикнул он в сторону кабинета нашего шеф-повара.

Через мгновение появился сам шеф. Видно, что голос начальства привел его в легкий испуг. Он стоял перед Паземиным, как провинившийся школьник.

‒ Я буквально на минуту отлучился, ‒ начал было оправдываться шеф.

‒ И посмотри, что произошло за эту минуточку. Распустил я вас, ой как распустил! Ну ниче, ниче. Завтра за вас возьмется профессионал, ‒ угрожающе крикнул Паземин.

После этого, немного успокоившись, он ушел. Кажется, ему приносило огромное удовольствие заставлять нас боятся его. Он любил подловить нас на каком-нибудь бездействии или «косяке».

‒ Фуа гра со спаржей и один луковый суп! ‒ передала заказ Марина.

Мы тут же принялись его выполнять. Половину блюд берет на себя Дина, а вторую половину я. Шеф в основном контролирует процесс приготовления, хотя частенько готовит и сам, но только сложные блюда или те, которые не может доверить никому.

‒ Вер, просто будь на подмоге, я все сделаю сама, ‒ сказала Дина, желая поддержать меня и освободить от работы.

‒ Спасибо, но я справлюсь.

‒ Справится она, посмотри на себя, глаза на мокром месте. Тебе сейчас нельзя нервничать, иначе на работе скажется. Еще напутаешь чего-нибудь. Нет уж. Я сама, а ты просто помогай, ‒ резко отрезала она.

Я послушалась. Она была права. Я не соображала, что происходит со мной. Все было, как в тумане. Как теперь жить? Что делать? Я все же скучаю по своему мужу. Как мне выкинуть его из своей головы, я не могу. Кому я нужна теперь? Кто назовет меня ласково «Верунчик»…

Так, Вера, что с тобой? Начала ругать сама себя. Ты в себе? Он тебе изменил? Ты что, хочешь простить его? Не прошло и дня, а ты уже думаешь о нем, скучаешь? Нет. Да пошел он к черту! Пусть идет к своей брюнетке! Будет счастлив. А я буду счастлива от того, что этого козла больше нет в моей жизни.