По виду ее сразу стало ясно, что дело дрянь.

— Ты был прав, — сказала она, не дожидаясь вопросов.

Вера шумно вздохнула, сложила промокший фантик, закинула в урну.

— Что и у тебя нашли болезнь?

Вика кивнула, глядя только на меня.

— Олег, — в ее голосе было отчаяние. Но как же так? Разве так можно? А как же клятва Гиппократа?

Я не стал ей ничего говорить, просто сгреб в охапку и поцеловал в ее милый курносый носик, украшенный россыпью крохотных веснушек.

Вика сначала затихла, потом отстранилась, сказала серьезно:

— Ребята, с этим надо что-то делать. Они не просто мошенники, они убийцы.

Влад едва не подавился мороженным.

— Как убийцы?

Я усадил девчонку на скамью, вручил ей эскимо.

— Успокойся и давай — рассказывай по порядку, что узнала. Кого они убили?

Вика кивнула, порвала на мороженом обертку, откусила верхушку. Какое-то время она молчала, потом слова полись из нее рекой.

— Я в поликлинике встретила маму одноклассника, — сказала она, глядя на свои руки, на мороженое, на белую струйку, текущую по фантику.

Меня вдруг осенило. Не зря же видение показало кладбище. Я осторожно спросил:

— А твоего одноклассника, случайно, не Герман зовут?

Вика изумилась, распахнула глаза:

— Да, Герман. Гера Ранцев. А ты как узнал?

Влад присвистнул.