В этот момент Элл вдруг вспомнила, где впервые увидела Гордона с подобным выражением лица. В кабинете у Ковальски, когда раздраконенный в тот день сценарист вычитывал список своих личных пожеланий прямо в глаза перепуганного насмерть киноагента. У девушки тут же округлились и глаза, и рот от осенившей её воспалённый разум догадки, вспыхнувшей будто яркой молнией в этом дичайшем хаосе нескончаемого безумия и отрикошетив шоковым ударом под дых со всего размаху.
– Что ж, в этом нет никакой тайны заговора. Найти тебя было не так уж и сложно, даже не застав тебя в той дыре, которую у меня язык не поворачивается назвать домом. Твои соседи с превеликим удовольствием поделились не такой уж и ценной для них информацией, выложив, как на духу, довольно нехилый список мест, где ты обычно любишь ошиваться в то или иное время суток. А вот, что касается вопроса, ПОЧЕМУ я здесь… – Лиз намеренно затянула с ответом, изящно поведя плечом. – Тут ты прав, ответить с ходу будет сложно. А если учитывать, сколько для этого накопилось веских и крайне небезосновательных причин… Хотя, как мне кажется, последней каплей, подрезавшей моё безграничное терпение, были те фотки, которые ты выставил буквально на днях на своей странице в Фейсбуке.
Мужчина впервые позволил себе расслабиться, театрально закатывая глаза, насмешливо фыркая и «раздражённо» откидывая голову чуть назад и в сторону. Судя по его реакции, он и сам не ожидал, что всё это выльется в столь банальную чепуху.
– Если кто-то тратит свой последний уик-энд на поездку в национальный заповедник, чтобы устроить сэлфи на фоне сидящего за клеткой бабуина, думаю этот человек на уровне офигевшего подсознания явно пытается докричаться до тех, кто очень хорошо с ним знаком: «Люди! Умоляю! Спасите! Но, похоже, от беспросветной безнадёги в моей поскудной жизни, я уже начал окончательно деградировать до уровня этой обезьяны.» Марк, ты что, не видишь во что ты превратился за эти месяцы? Что с тобой случилось? И с каких это пор ты начал практиковать изнасилование несовершеннолетних девочек? Как ты вообще умудрился докатиться до такого?
– А тебе разве не по х*ю, что со мной случилось? Я уже полгода дрейфую в свободном плаванье и варюсь в собственном соку. С какой стати тебе вдруг приспичило подсуетиться именно сейчас? И только не надо мне тут втирать душещипательные версии о том, как на твою нежную психику подействовали мои фотки с бабуином. Фотки с бабуином – это наименьшее из всех моих прошлых заслуг, что действительно способно кого-то напугать.
С подчёркнутым неверием во взгляде в скорченной гримасе, Гордон упрямо покачал головой, отметая любые намёки на веру в непорочные мотивы его нежеланной гостьи. А то, с каким презрением он взирал на неё в эти секунды – это вообще отдельная тема для обсуждения. К тому же, он и не собирался ей уступать, ни в чём и ни при каких обстоятельствах.
– Если бы мне было всё равно, Марк, меня бы сейчас здесь не было. Хочешь верь, хочешь – нет, но я на самом деле весьма и весьма шокирована. Я ещё могу найти объяснение умственной деградации Зака и его ярко выраженному антисоциальному расстройству, но ты-то, Марк! С твоим-то неуёмным воображением безудержного искателя и страстного исследователя всего нового, скрытого, недоступного, день изо дня бросающего очередной вызов твоему пытливому уму. Ты же всегда был таким невероятно волевым и сильным, ни перед чем не пасующим и не в меру упрямым, а тут вдруг на тебе. Скатиться до состояния убого и жалкого насильника… Мне почему-то всегда казалось, что тебе и без наглядных примеров из уголовной психиатрии прекрасно известно, что за люди занимаются подобной мерзостью. Что это не только гарантированный путь к полной деградации, но и удел закомплексованных слабаков и безмозглых неудачников, способных ради мнимого чувства самоутверждения и небольшой порции острых ощущений совершить акт физического насилия над более слабым и беспомощным. Ты же не такой, Марк. Совершенно не такой! И никогда таким не был…
– Да откуда тебе вообще знать, каким я был до этого и кто есть сейчас в действительности? – мужчина вытаращил глаза, едва не срываясь в крик и кое-как удерживаясь от бесконтрольного желания совершить какой-нибудь непредвиденный акт насилия над взбесившей его гостьей. – И что ты тут ожидаешь услышать от меня после своей проникновенной лекции? Что я расплачусь и буду в слезах-соплях вымаливать у своей любимой мамочки прощения за все свои проступки? Да бога ради! Прости меня окаянного за то, что ТАК тебя разочаровал! За то, что не вышел рожей и не пошёл по стопам величайшего в мировой истории гуру. Да, ты права, как всегда. Куда мне до такого недосягаемого совершенства и непревзойдённого мастера Дзен всех времён и народов? Удел сильных мира сего – насиловать не тело, а душу? Ты признаёшь только такие акты насилия по ломке человеческой психики? Это твой пожизненный девиз на твоём фамильном гербе? И с чего ты вдруг взяла, что я скатился до уровня закомплексованного психопата, мучавшего в детстве уличных котят и щенков за стенкой отцовского сарая? Может я просто практикуюсь перед началом великого жизненного пути, который обязательно приведёт меня к вратам Нирваны? С чего-то надо начинать. Так почему бы не потренироваться сперва на девочках, а дальше… Дальше будет видно. Моя фантазия в подобных вопросах безгранична.
– А если говорить начистоту, Марк, без твоего излюбленного пафоса? Ты же никогда и ничего не делаешь просто так. Решил открыть частную Практику по стимуляции Стокгольмского Синдрома у своих жертв? – надо отдать должное, Лиз не только никак не отреагировала на издевательский монолог Гордона, но и умудрилась поддеть в ответ ироничной усмешкой спокойного, как слон, оппонента. – Ставишь рекордные сроки по ломке психики через ужас, боль и физические страдания, в попытке вызвать у них извращённое желание захотеть тебя ещё больше? Перейти на твою сторону, чтобы слиться в одной больной идеей-фикс обоюдного насилия?
Женщина прищурила глаза, не спуская пристального взгляда с лица и глаз мужчины, чтобы, не дай бог, не пропустить ни одного даже самого незначительного в них изменения.
Марк плотно сомкнул губы и с подчёркнутым презрением скорчил очередную мину праведного гнева, будто его только что со всей силы ударили по ничем неприкрытому уязвимому месту.
– Ну иии… как успехи в столь нелёгком деле?
– FUCK YOU! – он ещё ближе нагнулся к её лицу, жёстко послав глаза в глаза. Причём со стороны это выглядело и пугающим, и одновременно завораживающим своей обособленной интимностью, которая так и трещала между этой парочкой смертельными разрядами высоковольтного тока.
Красивые губы незнакомки растянулись ещё шире в самодовольной усмешке безумного экстремала, держащего под контролем сверхопаснейшую ситуацию или целого, доведённого до остервеневшего бешенства хищника, готового перегрызть ей глотку в любой подходящий для него момент. При чём последний не находился ни на цепи, ни за прутьями клетки. И, похоже, Лиз знала Марка куда лучше, чем ему самому этого хотелось бы.
– Ты же знаешь, я люблю, когда ты материшься по-русски, особенно, когда трахаешься.
Он сократил последние между ними дюймы угрожающим шагом, их стопы практически соприкоснулись. Теперь его лицо настолько было близко к её лицу, что хватило бы лишь одного неуловимого движения для того, чтобы они наконец-то соприкоснулись друг с другом. Да и кто знает. При таком расстоянии почувствовать один другого – всё равно что уже дотрагиваться, причём физически, на грани порхающих мотыльков.
Да и блондинка определённо не намеревалась ни отступать, ни сдавать всех своих лидирующих позиций, даже под пугающим напором столь открытой физической угрозы. Можно подумать, она сама получала от всего этого безумия некое садистское удовольствие, причём явно нездоровое, подначивая и стимулируя этого красавчика известными лишь ей способами насильственного воздействия над его не такой уж и неуязвимой психикой.
Эльвира ещё крепче вцепилась в дверной поручень вспотевшей ладошкой, не в состоянии отвести шокированного взгляда от этой дичайшей и практически сводящей с ума картинки. Ещё совсем недавно, она и думать ни о чём не могла под выкручивающие все нервы и эмоции убийственные воспоминания о пережитой попытки изнасилования, а теперь… Теперь она смотрела во все выпученные глазёнки на одного их своих насильников, задыхаясь от лёгкой асфиксии, будто… будто в предвкушении нового акта физического нападения мужчины на стоявшую перед ним женщину.
– Fuck off! – прохрипел он прямо в глаза блондинки.
Элл не смогла не заметить даже со своего места, как его всего затрясло мелкой дрожью от физического и эмоционального перенапряжения. Так что нет, он боролся вовсе не с той, кому выговаривал в лицо свои чистосердечные пожелания, он изо всех имеющихся на тот момент сил душил внутри себя того, кто пытался вырваться из него на волю.