Б-и (неожиданно кротко): О матери Элизабет? Она была хорошей. Однажды купила новое платье и танцевала в нем на кухне. Говорила тете Морген «чепуха». Завивала волосы. Мне нравилось за ней наблюдать.

Р: А где вы были?

Б-и: Я была пленницей, сидела внутри вместе с Бет, и никто обо мне не знал.

Р: Вы когда-нибудь выходили на свободу? Наружу?

Б-и (мечтательно кивает): Когда Лиззи засыпает или на минуту отворачивается, я могу выбраться, но совсем ненадолго – потом она опять меня запирает. (Опомнившись): Только я тебе не расскажу, ты меня не любишь.

Р: Какой вздор, вы же знаете – мы друзья. Вы были внутри, когда умерла мать Элизабет?

Б-и: Конечно, это я заставила Элизабет кричать и колотить в дверь.

Р: Зачем она колотила в дверь?

Б-и: Как зачем? Чтобы выбраться, доктор Ронг.

Р: Выбраться откуда?

Б-и: Из своей комнаты, доктор Ронг.

Р: Но что, скажите, ради бога, Элизабет делала в своей комнате, когда у нее умирала мать?

Б-и: Послушай-ка, доктор Ронг, я не сказала, что ее мать умирала, хотя она, конечно, умирала, а то, что я сказала, было не ради бога. (Дикий хохот.) Что Лиззи делала в своей комнате? Лиззи колотила в дверь.

Р: Вы не могли бы пояснить свои слова?

Б-и: Только не сейчас, доктор Ронг. Мы за птичьим гнездом отправились в лес. А помнишь про мудреца, который прыгнул в ежевичный куст и выколол глаза… Теперь можно открыть глаза?

Р: Нет.

Б-и: …в тыкву ее упрятать решила и с той поры жила не тужила. Так вот, мать Элизабет умерла, и это было только к лучшему. Она бы не смогла позаботиться о нашей Лиззи.

Р: Элизабет изменилась после смерти матери?

Б-и (с издевкой): Я просто хотела тебя подразнить, глазозакрыватель. У меня есть чудесные истории про твою любимицу. Спроси у Лиззи про коробку с письмами, которую она хранит в шкафу. А у Бет – про тетю Морген. (Снова дикий хохот.) А у тети Морген – про мать Элизабет.

Р: Довольно. Я сейчас вас прогоню.