3.2. ОЧЕНЬ ЗАНЯТЫЕ ЛЮДИ, или ПРИДУМАННЫЕ ПРАВИЛА ДЛЯ СЧАСТЬЯ

Итак, поначалу надо позаботиться о тотальной занятости субъекта, подвергаемого экзистенциальной «промывке». Данное утверждение не требует особых доказательств: интроекты – это ведь те, кто носит в своей голове чужие мысли как свои собственные. Грубо говоря, если они (мысли, идеи, принципы, установки и т. п.) куда-то «положены», то при их исчезновении «место» (т. е. наше сознание, «я») окажется пустующим. Видимо, В.Франкл не случайно психогенный невроз утери смысла жизни назвал «вакуумным», в переводе – пустым, опустошенным. Чтобы человек современного общества не ощущал острого психического дискомфорта, его нужно непрерывно подпитывать и заполнять неким внешним содержанием. Причем обязательно – с позитивным подкреплением. Иными словами, за самостоятельное угадывание смысла в нужном направлении нужно не скупиться и вовремя подбрасывать пряник. Практика социально-инженерного XX в. наглядно показала, что если субъекта непрерывно терроризировать, то от всяческих лишений он утратит способность к «правильному» обучению, впадет в апатию и нигилизм. В итоге – мало ли что ему взбредет в голову. Абсолютно свободное время в жизни человека с автономным правом выбора его использования, о чем так страстно мечтал «великий социальный архитектор» Карл Маркс, оказалось опаснейшей вещью для его куда более практичных последователей. Право субъекта на свой интимный внутренний мир оказалось под строжайшим запретом там, где «свобода, равенство и братство» было начертано на государственных транспарантах. Впрочем, у коллег по «разлагающемуся капитализму» оказалась схожая проблема – маргиналы или просто безработные, неизбежно выпадающие из социального круговорота и от своего отнюдь не добровольного безделья невесть чем занимающиеся. Организовывать бесплатные трудармии, обязательные субботники и вечера добровольно-принудительного политпросвещения для общества с нормами «свободного» предпринимательства оказалось как-то не с руки. И все же выход был найден в создании массовой и весьма доступной индустрии развлечений. По-видимому, грядет время, когда телевизор и компьютер будут продаваться за символическую цену, поскольку уже сейчас производство виртуальной жизни явно выгоднее, нежели создание технических средств ее тиражирования. Точно так же, как современная реклама продает отнюдь не информацию о товарах – она торгует смыслом и ценностями потребления как базовой жизненной функцией.

Подмена деятельности и творчества потреблением является знаковой и очень симптоматичной для экзистенциального манипулирования. Иными словами, там, где раньше была потенция «я могу», теперь значится совершенно другое: «я имею». Владение, имение, потребление – это все пассивные функции жизнедеятельности, легко поддающиеся регулированию со стороны производителя потребительских благ. Накопление как таковое с точки зрения психоанализа – это страх осознания собственной продуктивной беспомощности, страх по поводу того, «что изобилие когда-то вдруг кончится и как тогда жить?». Невроз экзистенциального вакуума неизбежно порождает тревожное отношение к будущему, что опять же приводит к безудержности накопления. Вместо прогностически выверенных действий, сознание человека послушно и с видимым облегчением принимает на вооружение спасительный миф о том, что завтра будет обязательно лучше, чем сегодня. (Сброс же страхов грядущего происходит через мрачноватые апокалипсические «виртуалки».) А в нынешнем светлом сегодня надо лишь не сходить с конвейера технологической гонки. Доказательства правильности вроде бы налицо – материальные возможности растут не по дням, а по часам. Но почему тогда многие современники растиражированного рая улыбаются заученной улыбкой и так легко впадают в панику, истерии, депрессии и фобии? Почему, даже прожевывая очередной продукт, индивид так до конца и не обретает вожделенного счастья и спокойной уверенности? О недоступности для многих такого богатства, как простая радость восприятия окружающего нас мира, попытаемся умолчать.

Экзистенциальный невроз заставляет человека постоянно убегать от самого себя. Причем делать это можно не только в собственном психологическом пространстве, но и более опосредованно – через пространство внешнее. Может поэтому индустрия туризма по прибыльности обошла производство оружия и приблизилась к фармацевтике. С последней категорией есть определенное родство по целям и задачам – всячески уводить индивида от его же собственных проблем. Поэтому никакого длительного созерцания и созвучия со средой, в которой ты путешествуешь, но по максимуму ярких поверхностных впечатлений, сдобренных сэндвичем все тех же потребительских услуг. Мы, кажется, умудрились покорить время и пространство, так и не научившись по-настоящему жить в них.

По сути, само жизненное пространство экзистенциально манипулируемых индивидов стремится к… оптимистическому упрощению. Иными словами, все, что окружает человека должно быть полезным, легким, приятным, понятным, воспроизводимым и заменимым. Так, вначале сугубо в рекламном пространстве, а затем и в жизни возникают по наводке радостные и бодрые псевдоэмоции по поводу приобретения, например, любой бытовой мелочи. Проблема счастья и горя отныне снята: первое можно всегда «подгрузить» методом прочно заученного аутотренинга на все случаи жизни, второе – тем же способом вытеснить напрочь из сознания.

Когда смысл жизни становится товаром массового спроса, он должен быть предельно удобоваримым, как та же банка растворимого кофе. Внушая себе «вкус наилучшего напитка», уже не важно, каков он на самом деле. В итоге любой процесс деградации становится незаметным и трудно осознаваемым.

Это можно отследить хотя бы по эволюции обиходного новояза, который постепенно превращается в ублюдочное приложение к простым незамысловатым рефлекторным поступкам и мотивациям. Символично, но смысловой аспект языка масс-культуры свелся до пояснительного подстрочника к комиксам. Либо сшитым на скорую руку незатейливым сценарным текстовкам для телевизионных сериалов. Экзистенциальное манипулирование в этом плане достаточно категорично – все, что слишком сложно для понимания, должно игнорироваться. Кто же будет покупать для себя извне смысл жизни, если «товар» в итоге потребует дополнительно лишнего напряжения души, ума и тела?

Экзистенция по-новому копирует принципы детского конструктора, с той лишь разницей, что взрослые дети никогда не должны перерасти свои игрушки. Иначе – горькое разочарование, потеря защищенности и ясности перспектив. Сегодня можно сказать короче – уход драйва жизни. Совместно с надеждой на хэппи-энд. Впрочем, при нынешней постоянной занятости каждодневными насущными проблемами об этом можно и не вспомнить. Таким образом, для многих внешняя программа жизни и есть тем единственным надежным плотиком, на котором они пытаются плыть по реке своей судьбы. Нарочное неосознание данного факта и спасает нас от невротического отчаяния. По сути, мы давно уже не живем в мире, который был бы для нас поставщиком информации о том, как могло бы быть на самом деле. Вещи, которые являются объективизацией наших запрограммированных устремлений, надежно помогают нам уйти от самих себя. Сенсорная панель многоканального телевизора или клавиатура «мобилки», такая послушная и чуткая в управлении… Управлять умной машиной оказалось даже более приятно, нежели дрессировать собаку. Безраздельность имения порождает сладкий привкус власти, могущества и уверенности. Кажется, абсолютно правы неофрейдисты, утверждающие, что «мобилка» на поясе у мужчины заметно повышает его эротическую потенцию. Но почему только у мужчин? Самое главное, что, пребывая постоянно «в курсе», «при делах» и т. д., мы имеем больше шансов не задумываться до поры до времени о действительной цене проходящей жизни. Да и зачем нам какой-то свой внутренний судья, а тем паче – прокурор или мытарь, если все, что нужно посчитать, – снаружи, вокруг? Чего достиг и что имеешь. Особенно в сравнении с другими.

Беспощадная внутривидовая конкуренция «человеков» за место под солнцем набрала свои бешеные обороты отнюдь не из-за стремительно развивающегося технологического прогресса. Но если не воевать, не соревноваться и не пытаться выяснять, чья больше вина или кто правильнее, то что же тогда нас будет удерживать в постоянстве забот и срочных необходимостей. Пауза ничегонеделанья страшна ведь не только для выстроившихся на плацу или пришедших на стадион. Нарушится весь иерархический миропорядок, который мы так тщательно возводим в своих головах. Ибо в каком-то другом месте он вряд ли смог бы так долго существовать…

3.3. ПРОСТРАНСТВО ПРЕДСКАЗУЕМЫХ НЕОЖИДАННОСТЕЙ, или ШАГРЕНЕВАЯ КОЖА СОВРЕМЕННОЙ ЭКЗИСТЕНЦИИ

Поведение людей, подверженных синдрому экзистенциального вакуума (а таких в нашем современном обществе весьма и весьма немало) имеет свои очень характерные особенности. Их необходимо (и полезно!) учитывать в ситуациях межличностных взаимоотношений.

Начнем с того, что все экзистенциальные вакуумщики чрезвычайно агрессивно реагируют на отсутствие прихода внешних сигналов, стимулов, раздражителей. Проще говоря, им постоянно нужна некая информационная и энергетическая подпитка извне. Это чем-то напоминает страну, которая держится исключительно на ввозе импорта. Если таковой прекращается, то незамедлительно наступает хозяйственный хаос и политическая деструкция. То же происходит и с вышеозначенными индивидами – они готовы принять любые кабальные условия, лишь бы их не лишали «иглы» внешнего стимулирования и программы смыла дальнейшего продолжения жизнедеятельности. Затянувшаяся пауза или состояние штиля им просто невыносимо. Этим, кстати, весьма удачно пользуются политические и рекламные манипуляционисты – искусственно организовывая локальный ситуационный вакуум, они без труда достигают невиданного ажиотажа и обостренного ожидания, когда же это произойдет. Раскрутка анонса грядущего события – из того же ряда приемов. Здесь важно не столько само действие, сколько программируемая извне наводка на значимость того, что ожидается. Ведь когда все произойдет, придется искать новую цель-«заманиху» для поддержания добровольной покорности лишенной собственных ориентиров толпы (они же народ, потребители, избиратели и т. д.). В этом аспекте вырисовывается и главная миссия экзистенциального манипулирования – воспроизводство абсолютного могущества социальных инженеров, архитекторов, креаторов и прочих программаторов. Иными словами, тех, кто не ищет смысла жизни, а уже имеет готовый ответ и неуемное желание добиваться его воплощения в реальности, которую нужно переделать.

Люди с приобретенным синдромом экзистенциального вакуума – их произведение и любимое послушное чадо. Эти люди в быту на вид активны и деловиты – они непрестанно выполняют какие-то полезные манипуляции: куда-то спешат, что-то предпринимают, имеют массу обязанностей. Они вечно заняты и обременены выполнением своего долга. Из некой скромности всегда пожалуются, что работа и такая вот жизнь их «достала». Но вы особо не обольщайтесь на сей счет, это не более чем легкое выпускание паров, ровно настолько, чтобы пребывать в спокойной уверенности смысла завтрашнего дня и собственном самоуважении. Откройте дверцу певчей птице, выращенной в неволе: немного потоптавшись в незнакомом чужом мире, она тут же вернется обратно в клетку. Самое страшное, что вы можете сделать для страдающих вакуумной экзистенцией, – это обнажить им зияющую пустоту их внутреннего мироздания.

Мир, наполненный искусственным смыслом, требует от своих субъектов предельно ясного и конкретного понимания контекста. Иными словами, действия индивидов должны быть легко угадываемы и предсказуемыми, а мотивации – не таящими скрытого, неясного смысла. Узнаваемость, доступность и воспроизводимость всего и вся – строго в границах предложенной идеи, парадигмы, дискурса. Личности с приобретенным синдромом экзистенциального вакуума именно так себя и ведут. Их стиль жизни можно назвать сугубо алгоритмичным и конкретным, особенно в сфере коммуникативных взаимоотношений. Поэтому они так легко раздражаются по поводу любых неясностей поведения и мотивации поступков других людей, если те ведут себя «не так». Особенно когда последние нарушают стереотипы господствующего на данный момент смысла жизни. Вообще заходить дальше положенного за границу дозволенного – табу, грозящее непослушным остракизмом. Тайна внутренней душевной пустоты должна оставаться за плотным покровом. И нечего его срывать.

Синдром экзистенциального вакуума порождает страх одиночества. Такие люди попросту физически не могут долго оставаться наедине с собой. Они остро нуждаются в круге общения, но только таких же синдромщиков, как и сами. Подобное должно отражаться в подобном, тогда имеющийся психологический изъян окажется незаметным. По сути, столь высокая степень социализации и коллективного тяготения друг к другу – невротическая реакция на подсознательно вытесняемое беспокойство и страх собственной неполноценности. В итоге формируется очень мощное поле коллективного бессознательного, которое является усиленным отражением навязываемого извне смысла существования. Происходит взаимоподпитка индивидуума и социума, но, увы, без обратной связи с плоскостью бытия. При таком варианте рано или поздно неизбежна деградация и мифотворцев, и их послушников. Попытки решать вопрос индивидуального смысла неким колхозом, сообща создают лишь видимость уверенности в своей правоте на принятый сценарий жизни. Для общества, пораженного вакуумным синдромом, человек-одиночка, опирающийся на свою самостоятельность, – нонсенс, раздражающее исключение. Вообще любое автономное пребывание субъекта в самости вызывает подсознательный страх у тех, кто так уже не может. И как проекция – возникает чувство неприязни к ближнему, который почему-то задается не теми вопросами жизнесущестования, нежели окружающее его большинство.