Схема харизматического оболвания почти идеальна, если бы непредсказуемо изменяющийся мир вокруг да досадные сбои внутри теополитической системы. Ведь псевдохаризма обязательно претендует на роль земного божества. А с земным раем пока еще ни у кого без проколов не получилось.
Псевдохаризма практическая идеально развивается в интроектированном обществе, т. е. в таком, где младшие ждут, что прикажут старшие, подчиненные – что изречет их начальник, а «деды» в армии на полном основании помыкают новобранцами и прочими социальными «несмышленышами». Иными словами, нет ничего легче уверовать в благость и истинность в том случае, когда давно уже отвык принимать решение самостоятельно. Мелочь, казалось бы, но принципиальная – привыкшему лично отвечать за все как-то трудно просто так взять и поверить кому-то на слово… Тем более на непроверенное практикой действие. В животном мире привыкли всецело доверять вожаку, не потому что он старший или «пахан», но потому, что он – наиболее опытный, сведущий и готов отвечать персонально за свои ошибки. И если так случится, тогда его место займет кто-то другой.
Псевдохаризма такого варианта принципиально не приемлет. Харизматический вождь никогда и ни при каких обстоятельствах не уходит со своего трона. Более того, он сделает все возможное, чтобы его «дети» (ученики, подданные, подчиненные и т. д.) всегда нуждались в обращениях к «отцу» за советом и помощью. Чтобы они боялись и шагу ступить, не спросив разрешения или не получив оценки свыше: правильно ли они поступают. Кстати, это наиболее короткий путь к харизматическому ореолу – использовать слабости, страхи и беспомощность других. Особенно если те, другие, – могут влиять на принятие решения судеб народов, страны, династии. Что и сумел доказать Григорий Распутин, взяв в оборот последнюю царскую семью династии Романовых. Гемофилию маленького царевича Алексея Николаевича он, как известно, так и не смог вылечить, но зато всецело подчинил своей воле царицу. Помимо того, ревностно принялся назначать за взятки и посулы продажных и зависимых от него министров, чем заметно ускорил разложение имперской управленческой верхушки. Распутиновская харизма волнует воображение до сих пор, но был ли «святой мужик» таковым на самом деле? И страна, и династия в 1916 г. были далеко не в расцвете, на внутренние гражданские и экономические кризисы тяжким бременем легла беспросветная и изнуряющая Первая мировая война. Кто-то должен был и поддерживать, и указывать, и вселять надежду на лучший выход. Тот… кто верил в себя, и не боялся рисковать.
Вообще во все времена, от личной беспомощности и неуверенности в своих силах легко рождаются… «боги», «божки» либо некие непререкаемые абсолюты поклонения, обожествления и подражания. И чем хуже, тем явственнее ждут мессию, избавителя, «чудотворца». Парадоксально, но нынешние дикари на планете и первобытные племена древности были куда менее затурканные (т. е. запуганные), чем их хотелось бы видеть антропологам и философам эпохи просвещенного разума в XVIII в. и XIX в. Была наложена психологическая проекция собственных страхов из-за индивидуального бессилия перед репрессивной государственной машиной и жестоким капиталистическим обществом в целом (впереди – фабрики смерти века XX!). Отказавшись от Бога на небе и на земле, механистический, а позже и кибернетический материализм тем не менее жадно затребовал харизму от своих пророков и предводителей – в конечном счете кто-то же должен указывать на свет в конце тоннеля?
Современная эпоха пошла в данном плане еще дальше, а точнее, в присущем ей стиле – технологичнее. А именно: если нет конкретного ожидания, чаяний и надежд, то нужно не лениться и создавать их. Всеми доступными средствами и прежде всего масс-медийными. Проще говоря, внушать и подсказывать массам (они же покупатели, то бишь потребители и одновременно – электорат), чего им больше всего хочется. Но не прямо, а через намек, вопрос, ажиотаж, отмычка к которому – в руках новоиспеченного харизматического лидера. Фраза: «Мы знаем, что вы будете завтра покупать», означает почти то же самое, что и: «Мы знаем в чем истина и смысл вашей жизни». Зачем потребности угадывать, если их можно попросту взращивать. Как помидорную рассаду в парнике или бройлеров на птицефабрике. Чудо благодати, т. е. харизма в ее исконном понимании, теперь превратилась в удачно сделанный промоушн или пиар-акцию. Реальные благодеяния подменены виртуальным информационным манипулированием массового и индивидуального сознания. Впрочем, все это мы называем технологическим прогрессом, чем и гордимся. Некогда цельное понятие харизма теперь расчленено и структурировано в паре с иными категориями и понятиями, например: «харизма успеха», «харизма события», «харизма денег или славы», «харизма лидера». Иными словами, образовалось бесчисленное множество локальных «благостей», которые так или иначе воздействуют на сознание ныне живущих. Технология харизмы в эпоху хай-тек оказалась вдруг затребованной везде и повсюду. Это что – психоманипуляция на уровне чудодействия, миф, тотальный обман, массовый гипноз или веление времени, приоткрывающего нам иные завесы?
Попытаемся слегка разобраться в блестящих и завораживающих нарядах новой (или уже иной?) харизмы.
8.1. ХАРИЗМА НА СЕГОДНЯ И НА ЗАВТРА
Харизма уже изначально является брэндом. Как говорят в старой доброй Англии: «Чтобы быть пэром, нужно им родиться».
Харизму мы не придумали, она приходит и уходит сама. Кому как повезет.
Совместимы ли понятия лидерство и харизма в их сегодняшней трактовке? То, что в бизнесе принят культ лидера и лидерства не требует доказательств. Вырвавшемуся далеко вперед полагается все, отставшим и опоздавшим, как говорится – кости от пиршества первого. Мораль сия придумана отнюдь не нами, но времена сегодняшние как-то особо усилили лидерский аспект.
Впрочем, понять нынешних социальных архитекторов можно, если учесть, что вручить приз, пусть и наилучший, лишь одному – это все же дешевле, нежели воздавать должное всем участникам гонок и состязаний. Опять же институт лидерства максимально выжимает из общества все соки для поддержания духа соперничества, да так, что на что-либо уже попросту не остается ни средств, ни времени, ни желания. Как это ни парадоксально, но лидерство – функция легко контролируемая и регулируемая со стороны. Например, со стороны тех, кто организовывает соревнования. Пожалуй, мы все нынче живем в одном гигантском казино, которое ни при каких обстоятельствах не намерено оставаться в накладе. И сорвавшему банк или куш мы склонны с душевным упоением еще и приписать харизму. Таким образом, буквально обожествляется место в списке под номером один, которое наделяется особыми качествами и добродетелями. (Получается, бегущий в толпе первым к пропасти – тоже лидер? Со всеми вытекающими отсюда почестями? Так сказать, за образцовый проумшн, ведущий к гибели без лишних проволочек.)
Почти сакральный культ лидерства в наши дни отчасти объясняется низвержением идолов и кумиров с небес на землю. Теперь кто победил, тот и прав, потому что ориентиров априори уже нет, и дорожные указатели придумывает по ходу движения вырвавшийся вперед авангард. Иными словами, что есть истина, диктует самый-самый первый. Он сам зажигает свою путеводную звезду, но вот тушат ее почему-то другие. Так уж повелось на состязаниях: сегодня ты, а завтра – я. Чтобы продлить или увековечить свое лидерское благосостояние и была призвана на помощь харизма. Что в конечном счете лишь усугубило блеск и нищету лидерства как новой непреложной парадигмы человеческого бытия.
Между лидерством и харизмой гораздо больше различий нежели родства. Эти два понятия скорее антагонистичны, нежели синергичны. Посудите сами. Харизма всегда самодостаточна и не требует дополнительных доказательств, тогда как лидерство нужно ежесекундно и тотально подтверждать. Лидерство легко уступить более удачливому, харизму – практически невозможно утерять. Лидерство требует вознаграждения за свое тяжкое бремя идти первому в связке, харизма не просит, но воздает. Схематически это можно изобразить так: если лидерство – прежде всего затраты, а потом дивиденды за успех и победу (т. е. «—» на «++»); то харизма – скорее приумножение благого качества при его реализации (в нашем примере: «+» на «++»).
Рискнем утверждать, что харизма противоречит законам классической термодинамики, в которой для того, чтобы что-то поиметь, нужно обязательно затратить. Харизматические проявления несколько иной природы, они метафизичны и подтверждают правило, что высокоразвитые структуры менее зависимы от прихода энергии и вложений извне. Безусловно, харизматическая личность вполне может оказаться лидером, проводником, пионером в сфере своей профессиональной деятельности, пожиная за свои труды заслуженные плоды, но в конечном счете не это придало ей харизматичность. Скорее именно харизма породила успех. И наоборот, далеко не всякий лидер в политике, бизнесе, искусстве может обладать харизмой. Наличие последней можно лишь изобразить, как бы и побыть калифом на час.
Отождествлять успех и харизму тем более не корректно. Даже при неудачах харизма как особое качество не исчезает, наоборот, именно в такие моменты она проявляется наиболее сильно и ярко. Способность харизмы противостоять злому року и бедам подмечена еще со времен эпохи мученичества в раннем христианстве. Христиане в римской армии оказывались самыми стойкими и преданными солдатами и офицерами, они не боялись смерти и не отказывались от своего воинского долга. Лишь бы их не заставляли обожествлять земных кумиров. Будущий император Константин I смог в этом воочию убедиться в ходе битвы на Мильвийском мосту в Риме против такого же претендента на трон Максенция (28 октября 312 г. н. э.). Имея в своем распоряжении всего 25 000 легионеров против 170 000 пехоты и 18 000 конницы у Максенция, Константин, по сути, на марше нанес сокрушительное поражение последнему. Говорят, Максенций слишком ревностно верил Сивиллиным пророчествам из книг и, вопреки военному рассудку, сменил обороняющую диспозицию на атакующую; что, впрочем, с таким перевесом сил вполне допустимо. То, что произошло в итоге, казалось чудом даже язычникам. Тем более что с точки зрения тогдашних современников армия Константина состояла из аутсайдеров – гонимых и отверженных христиан.
…Нечто подобное произойдет при Пуатье в 732 г., когда несколько тысяч рыцарей-христиан франкского майордома Карла Мартелла выдержат бой с 30-тысячным экспедиционным корпусом арабского халифата. Выстояв в жаркой схватке целый день, рыцари ночью разожгут костры и начнут править молебен. Они будут готовиться к достойной смерти, которая при таком соотношении сил была неизбежна. Но первые лучи солнца, к изумлению «воинов Христа», осветили… брошенный в спешке лагерь завоевателей. Те ушли, так и «не попрощавшись». Как отметят позже историки, арабский предводитель не рискнул подорвать свой… имидж. А вдруг поражение на фоне столь громких побед и обширных завоеваний (как-никак Пуатье – это почти средина Франции, от него рукой подать до города Тура, а там – Орлеан и Париж)? Приведенный пример показательный, ибо он отчетливо демонстрирует принципиальную разницу между имиджем и харизмой. Рыцари времен раннесредневековой героики скорее всего обладали всеми признаками харизмы, в то время как арабская легкая конница сыскала себе славу непобедимой. Первые с сознательной уверенностью шли на поражение, тогда как вторым ни в коем случае нельзя было рисковать уже наработанным успехом.
Пожалуй, с тех пор ничего в этом плане принципиально не изменилось. Кто-то изо всех сил пытается убедить остальных, что он «еще может» и «при силе», а кто-то в то же время просто делает свою работу и выполняет свой долг. За результат он не беспокоится, судить ведь ему, а не зрителям с галерки. Даже если он потерпел поражение, то не впадет в отчаяние – возможно, через какое-то время все увидят положительные последствия так называемой неудачи…
Понятно, что современная технология имиджа этого никогда не допустит. Где же это видано, чтобы проигравший оказался прав?! И как можно не реагировать на мнение окружающих? Но… харизма именно так зачастую и действует. Она никоим образом не подвластна имиджу. Это имидж вынужден подстраиваться под харизму, чтобы создать впечатление образа, которого ожидают вовне, то бишь подчиненные, поклонники, избиратели, зрители и т. д. И если имидж – это образ себя, который мы создаем в глазах окружающих, то харизма – деяния, которые оставляют после себя впечатление. Если первое – театр, спектакль, представление, то второе – самореализация и непрерывное приумножение потенций и могущества. На то, чтобы создать «нужный имидж», ныне тратятся гигантские средства, которые, по сути, выбрасывает в воздух, поскольку имидж можно изобразить, но он обязательно потребует проверки реальностью, и здесь понадобится… либо харизма, либо помощь извне, кредиты «под…», интервенция, но нередко – просто диктатура и принуждение, которые отстрочат крах, но вряд ли спасут от него. И если имидж есть отчужденная от субъекта функция «для кого-то…» или «для чего-то…», то харизма, существует и проявляется сама по себе и, собственно говоря, сама для себя.
Самодостаточность харизмы как человеческого свойства резко контрастирует с, мягко говоря, гетерностью имиджа (от гр. heteros – букв.: другой, гетера в греческом обществе – женщина для других). И если имидж может изображать что угодно, даже некую толику истинности, то он тем более не в состоянии сокрыть проявления харизмы. Просто словесное сочетание «имидж харизмы» наводит подсознательно на мысль о том, что в этой паре оба играют лишь роль.
Харизма не нуждается в посредниках своего проявления, и, пожалуй, именно этим выдает себя псевдохаризма как психоманипуляционный прием. Маркеров псевдохаризмы предостаточно, они конкретны и очень действенны, потому требуют отдельного рассмотрения.