Мысленно возвращаясь назад, туда, она погрязла в воспоминаниях и попытках придать хоть какую-то логику увиденному этим вечером в окне лечебницы. Что все они делали? Почему? Почему не отреагировали на внезапную вспышку света за окном? Чем все те люди были так увлечены, что их ничем нельзя было отвлечь?
− Я волновалась о тебе. И все еще волнуюсь.
− Что? — будто очнувшись ото сна, переспросила Юля.
− Когда ты не приехала в библиотеку, я волновалась, не случилось ли чего-нибудь. Ты обычно предупреждаешь, если у тебя какие-то дела.
Таня пыталась заглянуть в глаза подруге, искренне проявляя переживание и заботу, но та будто бы находилась в вакууме, или за толстой стеклянной стеной, сквозь которую практически никакие звуки не могут пробиться.
Лицо Юли приобрело сосредоточенный вид.
− Знаешь, я там такое видела… Они… они замирали.
− Кто? — недоумевая, о чем говорит подруга, спрашивала Таня.
− Пациенты, врачи, даже персонал. Они просто… стояли и смотрели в пол.
− Вам повторить? — вмешался в разговор бармен, закончив обслуживать других посетителей за стойкой.
− Не нужно, − не поворачиваясь к нему, отмахнулась Таня, а Юля попросила еще бутылку пива и, достав из заднего кармана штанов несколько купюр, бросила на стол рядом с подставкой для бокалов, после чего продолжила:
− Я в окно смотрела, там какого-то хрена все пациенты начали сходиться к центру комнаты и пустыми глазами таращиться в пол. Но это выглядело бы еще не так странно, если бы к ним не стали присоединяться и все остальные. Даже этот, врач, как его… черт с ним, не помню. Он тоже вошел в комнату и как какой-то зомби повесил вдоль туловища руки, побрел к толпе в середине, стал рядом с ними и молча смотрел в пол. — Юля рассказывала, барабаня пальцами по дереву, даже не обращая внимания, слушает ее подруга или нет. Она сделала глоток пива из принесенной барменом бутылки.
Юля рассказала ей большую часть того, что увидела и узнала сама, хотя почти ничего не смогла толком объяснить. Доля абсурда во всем этом была гораздо больше той доли, которую можно было бы истолковать здравым смыслом.
— А потом я полезла в подвал.
− Что ты сказала? В подвал? — будто не обратив внимания на все вышесказанное, Таня взъерошилась, якобы получила разряд электричества. Ошарашенная услышанным, спросила: — Какого черта тебя туда понесло? Ты сбрендила?!
− Я пойду домой, а то у меня голова что-то разболелась.
− Бли-ин, − проскулила Таня, − извини, я не это хотела сказать.
− А? Нет, все нормально. Не парься. Мне просто нужно выспаться. И, это, спасибо, что забрала меня оттуда. Я не представляю, что бы делала без тебя. — Она наклонилась, чмокнула подругу в лоб и направилась к выходу из бара.
Выйдя в тишину улицы, где только ветер издавал какие-то звуки, гоняя пакет от чипсов по асфальту, ей стало немного легче обуздать поток все больше спутывающихся мыслей в голове — в баре всегда слишком много посторонних звуков, с которыми не сосредоточиться; наверное, именно для того и ходят в такие места, чтобы ни о чем не думать. На телефоне несколько эсэмэс от банка с очередной рекламой какого-то кредитного тарифа, сообщение от клиента насчет заказа книги, и два сообщения от Артема, в которых говорилось, что тот поедет к его матери вместе с Никитой, и что утром сам завезет его в школу.
«Как здорово, что ты решил избавить меня от материнских обязанностей хотя бы на один вечер» − подумала она и запихнула телефон в карман, потом снова достала и написала мужу ответ, говоря, что любит его и сына и желает им спокойной ночи.