Что было бы уж совсем неприятным совпадением для Ленда, любившего поглядывать на всех с высоты своего роста. Правда надо заметить, что определённое совпадение с действиями Ленда у вышедшего пассажира были, и он, как оказывается, тоже вышел поразмять свои затёкшие ноги. Но при этом, он в своих действиях придерживался противоположных принципов, на кои уповал Ленд и вместо того, чтобы пойти в сторону Ленда, взял и свернул в противоположную, где и направился в какой-то находящий с другой стороны здания закоулок, который быть может, никуда и не ведет.

Но и это ещё не всё. А этот небольшого роста пассажир, по всей видимости, был малый не промах и, двигаясь по дороге в поисках лучшего места, которое, судя по его виду, он однозначно знал, не только разминал ноги, но и умеючи распинывал воздух. Что говорило о том, что перед вами не такой уж простак, который не может соединить два действия в одном.

Ленд же, видимо инстинктивно почувствовал, что этот маленький пассажир, определенно знает лучшее место, где можно размять ноги, ещё прибавил ходу. Что при его массивности хода было излишне, потому что он и так, шаг за шагом нагонял этого малого, который завернув за угол здания, скрылся с глаз не только Ленда, но и ещё нескольких, всегда имеющихся в наличии, любопытных глаз. Потеря из виду этого маленького пассажира, ещё немного поторопила Ленда, который достигнув поворота, чуть не наскочил на стоявшего сразу за поворотом Баала, который и был тем маленьким пассажиром.

–Куда так спешим? – озарился улыбкой Баал.

– Гуляю. – Засмеялся Ленд.

– Понятно, а я по глупости думал, что ты, как Вол, только и знаешь, как вкалывать на своего хозяина. – Заметил ему Баал.

– Он мне не хозяин. – Вскипел Ленд.

– Скажешь, что и долга у тебя перед ним нет. – Щурясь от мысли, бьёт под пах Ленду Баал.

– Это моё дело. – Резок, но не кипуч Ленд.

– Ну ладно, твоё, так твоё. Но разве тебя, бизнесмена, не интересуют дополнительные доходы? – спросил Баал.

– Доходы. Да. Риски. Нет. – Ответил Ленд.

– С каких это пор тебя не интересуют риски, которые только и придавали смысл твоему существованию. – Притворно удивляется Баал.

– С тех самых пор, когда моя страсть …– замолчал Ленд, перед глазами которого, опять встал тот злополучный спор с Сатаной, по поводу значения страсти, которой такое значение придавал он, Ленд, преклонявшийся перед всякой творческой гениальностью. Гениальность, по его мнению, есть материализовавшийся переизбыток внутреннего огня страсти, которая в виду своей особенности, может им выражена лишь на объектах имеющих огнеупорные свойства, и способных противостоять испепеляющему огню этой внутренней страсти гения, от которого живой субъект чаще всего не выдерживает и уносит ноги, оставляя гения наедине со своей страстью.

– Любая страсть, не может жить без внешней подкормки. – Заявлял в ответ на это Сатана. – И к тому же, страсть к окружающему или её внешняя ипостась, всегда сожрёт любую твою внутреннюю. – Добавлял, смеющийся Сатана, заливая кувшин вина в себя, затем вытерев губы, затараторил мантрой. – Испытывая страсть к предмету своей страсти, он тем самым возводит этот предмет в страсть, который в свою очередь, овладев своей страстью сам источник страсти, уже окончательно низводит до себя самого обладателя этой страстью. Что собственно логично и уже беспредметно, в виду гибели, как субъекта, так объекта страсти, который став субъектом, всегда само разрушителен.

– К чертям, твою логику. – Орал в ответ Ленд.

– Так ты что, страстно желаешь опровергнуть моё утверждение. – Вглядываясь в Ленда, спросил Сатана.

–Да настоящего мастера, никакая страсть не возьмёт. – Безапелляционно заявляет Ленд.

– Ну, тогда по рукам. – Нехотя тянет руку Сатана.

– По рукам. – Нервно кипит Ленд, скрепляя спорный договор.

– А разве настоящий мастер к своим работам бесстрастен? – Вдруг спросил его Сатана. – А, Воланд?