«Та уродливая личинка», — с отвращением подумала Катран.

И непонятно было, раздражение больше относится к личинке или к своей «матери». Лотарис не высказывала это, но считала, что именно её решения привели к текущему плачевному положению всей расы паразитов.

«Да и какой расы», — пренебрежительно подумала она.

От Кристалл осталась лишь горстка особей. Они потеряли всё, что только можно, и даже больше. Вопрос дальнейшего их выживания терялся в мутном тумане Хаоса.

Развеяв бесполезные сейчас размышления, она начала делать стандартную разминку, попутно роясь в воспоминаниях. Из-за серьёзного повреждения Катран пропустила много времени. Пора навёрстывать упущенное.

Закончив с разминкой, Катран обратилась к ресурсам тела. Это была слабая человечка со всего одним Даром.

«Зато каким», — по привлекательному лицу скользнула холодная усмешка.

Свет был излюбленным инструментом и оружием Катран. Не зря это тело приготовили именно для неё.

— Эй, — она обернулась к подчинённому. — Отправь мне пакет освоения местного языка.

— Но вы ещё не готовы… — начал было тот, но вовремя заткнулся. — Да, конечно.

Возражать ей было недальновидно и даже опасно. Подчинённый низко поклонился, демонстрируя один из знаков услужения для расы людей. Катран удовлетворённо кивнула.

Через полчаса дверь фургона военного грузовика отворилась. На улицу, в африканский зной вышла молодая женщина. Имея привлекательную внешность и одетая в чёрную экипировку чужаков, она быстро привлекла внимание военных.

Игнат очень удивился, если бы увидел её. Ведь это была его бывшая коллега из «РосТаланта», ставшая неизвестно кем.

Бытие слилось для Игната в что-то среднее между явью и сном. Он то погружался в бездну забытья, то пробуждался. Кажется, иногда даже открывал глаза, но был слишком рассеян, чтобы понять, очередной ли это кошмар или всё же явь.

Он видел, что жидкость покраснела от крови, а вокруг плавают лохмотья его собственной кожи. Человек находился всё в той же ячейке гигантских сот, а через прозрачную стенку за ним внимательно наблюдает инсектоид.

В такие моменты непременно приходила боль. Подкрадываясь неспешно, издалека, она быстро набирала темп, истязая хаосита. Когда агония становилась нестерпимой, он в очередной раз терял сознание. Казалось, этот цикл повторялся бесконечно, превратив существование Игната в мучительный калейдоскоп.

Кажется, ему неоднократно меняли жидкость в камере, Кедров не помнил точно. Первое более-менее осознанное воспоминание появилось, когда полностью слили жидкость из сосуда, где он находился.

Когда тело подняли, Игнат вскрикнул от боли и открыл глаза. Он увидел Ведающую, которая быстро пеленала его в какую-то влажную плёнку. Боль в этот раз пришла намного быстрее обычного, вновь вырубив хаосита…