Но, похоже, только у меня было плохое настроение. Никто даже не выразил мне сочувствие по поводу порезанного пальца. На меня вообще не обращали внимания.

— Да! Хочется буйства красок. Чтобы глаза слепило от яркой зелени, лазурного неба и белоснежных облаков, — продолжала мечтать Алина.

— Может, надо было выбрать цвет более интенсивный? — задумался Куропаткин, рассматривая Алинино отражение в зеркале. — Бордовое бордо… Нет, бордовый тебе не пойдет. Твой цвет — тициан. А вот бордо я люблю.

— Веня, ты сейчас о цвете или вине? — с сарказмом спросил я.

— О вине. Собственно, я только и пью вино. Не люблю ни пиво, ни водку.

— И я люблю вино, — поддержала Вениамина Алина. — Кстати, вино любят утонченные и творческие индивидуумы. Это исключительно интеллигентные люди, которые не напиваются этим божественным напитком, а наслаждаются им.

Я промолчала, поскольку уже поняла, к чему она клонит.

Алина давно вынашивает идею отправить наших туристов — а работаем мы в туристическом агентстве «Пилигрим» — в винодельческие районы Франции. В принципе, я была не против, желающих поехать было бы предостаточно. Меня останавливало одно — наш народ выпить любит, отсюда и все неприятности, которые могут возникнуть в подобном путешествии. Можно, конечно, отказаться от посещения экскурсий, на которых проводится дегустация вин, но тогда, в чем смысл тура? В чем фишка?

— Взять хотя бы тот же Прованс! — Алина никак не хотела успокаиваться, и меня это начинало нервировать. — Склоны, засаженные виноградниками. Неторопливо текущие реки. Милые деревушки. Города, в которых остановилось время. А в них маленькие частные отели. Уютные уличные кафе с плетеной мебелью. Луковый суп, пироги киш-лорен, баранья нога, запеченная на вертеле, и вино в глиняных шершавых на ощупь кувшинах. Тихо, спокойно, пристойно. Если хочешь отдохнуть душой, поезжай в Прованс!

— Прованс? Милые деревушки, говоришь? Города, в которых остановилось время? Это Сен-Тропе, Ницца, Канн?

Алина пожала плечами.

— Согласна, Прованс большой и многоликий. Горы и море, благоухающие поля, засеянные лавандой, и набережная в Ницце, по которой толпами прогуливаются олигархи, нефтяные магнаты и алюминиевые короли под ручку с длинноногими девицами, как две капли воды похожими на кукол Барби, — неожиданно разозлилась Алина. — Но мне туда не надо. Я хочу отдохнуть от людей.

«Это понятно, почему она не хочет ехать в Ниццу», — догадалась я.

Совсем недавно моя подруга была на престижном горнолыжном курорте. Чего греха таить, Алина любит, когда мужчины обращают на нее внимание, и даже периодически, в тайне от мужа заводит курортные романы. Как она говорит, ей это нужно для самоутверждения, чтобы не забывать, что она женщина, поскольку годы идут, а красота вянет. Сколько еще осталось? Здесь Алина лукавит: для своих сорока лет выглядит она безупречно. Естественно, и силы прилагает к сохранению красоты.

К лыжному сезону она готовилась весьма тщательно: несколько месяцев ходила в фитнес-центр, провела курс массажа, купила яркую экипировку. Но там, на лыжных склонах, в отеле, в кафе и ресторанах, все внимание мужчин было привлечено к молоденьким девчонкам, худым и длинным как тростинки бамбука. Алина же всегда имела округлые формы, такие как когда-то так ценили художники Рубенс и Рембрант.

— Время настоящих ценителей женской красоты ушло, кануло в Лету, — обреченно сказала Алина, вернувшись из поездки.

Некоторое время она находилась в депрессии. С горя даже села на диету. Потом, правда, одумалась, осознав, что худышкой она, в принципе, стать не сможет — конституция у нее не та.

Я пыталась ее успокоить:

— Тебе не повезло со временем поездки. Не надо было рваться в горы на Рождественские праздники. В эти дни контингент собирается исключительно молодой. Поехала бы чуть позже, встретилась бы с настоящими ценителями женской красоты.

А потом она заговорила о Франции, дескать, давно пора проложить новые маршруты, а то всё Париж и Париж. Во Франции много чего есть посмотреть, кроме Парижа, а еще и попробовать.