Деревья кончились, и они помчались по петляющему участку дороги, слева резко уходила вверх огромная скала, а справа крутой откос без всякого ограждения спускался к быстрой речушке.

Сбывается.

Ее сон сбывается.

Все повторяется в точности.

«Спокойно. Не волнуйся. Только не волнуйся».

Они отодвинулись еще ближе к краю пропасти, освобождая место для массивного грузовика, мчавшегося в противоположном направлении, и Сэм ощутила, как мощная воздушная волна, поднятая грузовиком, качнула их «мерседес».

– Ричард, пожалуйста, не надо ехать так быстро.

– Нормальная скорость. Я не гоню. – Он закурил. – Путь неблизкий, а нам еще придется добираться фуникулером до этой гребаной деревни.

«Мы туда не доедем, – хотела сказать Сэм. – Нас раздавит грузовик. Через минуту или две. Мы будем мертвы. Все закончится. Финита ля комедия. Занавес. Свеча задута».

Она вдруг ощутила какую-то странную эйфорию. Силу.

Свободу.

Словно кто-то сказал ей: «Расслабься, следующие несколько минут не имеют значения, ничего больше уже не имеет значения».

Она сама может сделать выбор – жить ей или умереть. Умереть лучше. «Как это забавно: воплотить сон в жизнь! Давай же! Освободись наконец! – Сэм рассмеялась. – Вот идиотка. И стоило ли так переживать?»

– Что это тебя развеселило?

«Развеселило». Это слово эхом разнеслось по машине. «Развеселило». Потом ее пробрал озноб, в желудок словно бы через миллион шлангов закачивали ледяную воду. Взвизгнув тормозами, «мерседес» преодолел очередной крутой вираж, и Сэм увидела на краю дороги то самое невысокое каменное ограждение.

«Через минуту я проснусь, – подумала она. – Это всего лишь прозрачный сон. Я могу его контролировать».

Раздались негромкие гудки. Красный «фольксваген» быстро спускался по встречной полосе, за ним ехал мотоцикл, двигатель его завывал, как сто мартовских котов, а за ним мчался белый фургон.

Все было как во сне, ну просто один к одному.

Ее трясло от ужаса.

Она хотела было позвать мужа, однако слова застряли у нее в горле.