– Этот мужлан пытается оставить флот без…

Снова голос. Другой, совсем другой… но похожая сила иногда слышалась в словах отца и старшего брата.

– Тихо. По очереди. Мисс?

– Сэр, видите корабль? Он набит медью…

– Знаю. Мне передали записку… А вот и автор… Добрый день, Джонс. У вас тут семеро разбойников наседают на юную леди с одним слугой, а вы даже не потрудились достать из кармана коллекционный «Ле Мат»?

– Я все ждал, что они начнут повышать цену. Но так и не услышал ни слова про доллары. И куда катится мир? Но я рад, что ты успел, Юджин.

И вот с коня соскакивает офицер. В петлицах – одна шпала. Всего второй лейтенант, всего лишь ополчения. Но пустой рукав видавшего виды мундира – правый! – говорит лучше всяких нашивок: этот человек успел повидать врага. А его всадники… Старики и мальчишки, а держатся, что регулярная часть. И говорит – правильное:

– На все споры о судьбе груза накладываю запрет. До тех пор, пока вся руда не окажется на берегу. Рабочие будут: я объехал все плантации в часе езды отсюда… Десять процентов, как всегда?

Джонс кивнул. В этом заключался один из секретов успеха: он делился долей. Щедро. Впрочем, на сей раз он услышал дополнение:

– И пять процентов сверху… если удастся вытащить все. Платит… Покупатель. Который выяснится позже.

– Принято.

Оказывается, конкуренты в чем-то могут и согласиться…

Начинается знакомая песня про бронзовые бабахи. Капитан сорит красивыми словами: обтюрация, нарезы, износ ствола – все, что у бронзовых дульнозарядок отсутствует. Мальчики смотрят на яркий мундир почти как девочки – с обожанием. А на нее… Поглядывают. Уши у нее, конечно, немного отбиты на стрельбище – зато полигон научил читать по губам.

– Красивая…

– Ага, но для тебя – стара…

Так-то, мисс заводчица. Так что – переводи взгляд на стариков. Эти ворчат, что проверенное оружие верней. Что нынче многовато вдов… и много женщин тащат на себе хозяйство. Что эта вроде своя, хоть и городская. Но каролинка, а не из какой-то Огасты. И надо бы нашептать командиру, чтоб оставил девчонке немного меди. Армия может предпочитать «Наполеоны», но морской завод кормит людей. Далеких, но соседей. Городскую, но родню…

Однорукий хмурится:

– Все разговоры о судьбе не вытащенного на берег имущества запрещаю. Кто против, может убираться и жаловаться – хоть в Коламбию, хоть в Ричмонд. Это приказ.

Капитан из Огасты разыгрывает удивление:

– Вы мне приказываете, сэр? Позвольте напомнить, я старше по званию.