В столице, от перрона, – расписание: визит к морскому секретарю, аудиенция у президента, приемы, приемы, приемы… Голова кругом, но где же дело? Не считать же таковым награждение очередным изобретением союзников, Морским венком. Но это, наверное, расскажет мистер Мэллори. На описание Берты – похож. Разве говорит – вовсе не так, как пишет: вместо рубленых фраз окатистые, вместо лаконичности велеречивость. Или это дань дипломатии? Точно, после первых комплиментов язык становится проще – но речь вовсе не заходит о задании! Руководитель всея Южного флота спрашивает:

– Вы сейчас из Чарлстона. Как там мисс Уэрта? Еще не собралась за вас замуж?

Хорошо, руки заняты, а то б вышел международный скандал. А так… проколоть пахучую кубинскую красавицу с одного конца, отрезать с другого. Старательно попыхать дымом. И – тактика готова.

– Спасибо, господин морской секретарь, что напомнили об этой милой девушке… – и, резко: – Ей ухо отстрелили.

– Что?

– Полгода назад, в бою за выброшенный на берег трамп с медной рудой. В отчетах этого не было? Вы, мистер Мэллори, кажется, до сих пор полагаете, что мисс ла Уэрта всего лишь секретарь отца… Но капитан ла Уэрта погиб, а его дочь тянет на себе завод – единственный в Конфедерации, заметьте, который не просто льет пушки, а делает укрепление стволов, одинарное, двойное и тройное. Все тяжелые пушки – ее, лучшие снаряды – ее. В моей победе над французским конвоем половина заслуги – ее. Но венок присудили мне, а ей не досталось ничего, и любой офицер может, бросив: «Женщина!» отвернуться от нее, как от пустого места. Оставив флот без снарядов.

– Но – она женщина.

– И что? Выбирайте, сэр – или завтра я забуду ваш Морской венок, невзирая на прилагающуюся к нему ренту… Нет, не на подоконнике, что вы! Светлейший князь Горчаков дипломат, а я моряк и даже, если верить галльским и северным газетенкам, пират. Так что – в гальюне. И наплевать на международный скандал… Причина которого до президента, безусловно, дойдет. Альтернатива: чин для мисс ла Уэрта. Пусть небольшой. Но – настоящий…

Морскому секретарю деваться некуда. Главные успехи флота – вот они. «Александр Невский», при небольшом умении, в глазах Джефферсона Дэвиса станет проектом, с русскими совместным. Или… Снова насмешки, снова – не вырвать специалистов из армии. И так ведь приходится слышать: «Это у русских есть флот. А у нас так… контора Мэллори». Что ж, цена невелика… Но почему не поинтересоваться?

– Кто вас так против меня настроил? – морской секретарь не подозревает, что честным ответом будет его собственное имя. Его письма и распоряжения, пусть и в пересказе трех Уэрта – отца, сына, дочери. – Это все интриги с целью подчинить флот армии. Поймите, у меня нет власти присваивать звания. Да и у президента нет. Недавно, чтобы повысить двух весьма достойных моряков, пришлось обращаться за утверждением к сенату. И речь шла всего-то о второй звезде!

То есть о звании коммандера. Интересно, а как теперь будут коверкать звание недавнего «коммандера» Алексеева? У капитан-лейтенанта погон гладкий. Но, так или иначе, торговля началась. Пожалуй, в конгресс лезть и правда не стоит. Значит…

– А первую звезду тоже присваивают через парламентскую процедуру? Каждого командира батальона пропускают через прения?

Флотский лейтенант у южан соответствует сухопутному капитану. Алексееву стало смешно: капитан-лейтенант по русской Табели тоже соответствует пехотному капитану или, в кавалерии, ротмистру. А какие ведет беседы… И продавливает присвоение чина, равного своему. Сам мистер Мэллори никакого противоречия не находит. То ли как демократ видит перед собой популярную фигуру. То ли как дипломат – представителя союзников. То ли как мужчина – влюбленного юношу…

Какая любовь? Симпатия, совместная работа. Пожалуй, дружба. Хотя и уверяют, что между мужчиной и женщиной такого не случается. Но морской секретарь медленно кивает.

– Нужна только подпись президента, и я – заметьте! – ее легко получу. И – хорошо сказано: «За вклад в обеспечение победы при Метаморосе»… Вот так, – он замялся, переходя на выспренний стиль: – Полагаю, получая высокую награду, вы не забудете еще раз упомянуть плодотворное сотрудничество со службами и кораблями нашего флота?

Снова попыхивает сигара – нужна пауза в разговоре. Несолидно соглашаться слишком быстро. А просто молчать… Евгений Алексеев не играет на нервах союзника, не торгуется. Он и не тугодум. Виновата плотная толстушка, что никак не желает разгореться как следует.

– Пробовали трубку?

Алексеев отвлекся от высасывания дыма из сигары. Мэллори устал ждать – и снова стал самим собой. Вот и хорошо.

– Пробовал, сэр. Виргинский трубочный превосходен. Увы, кубинские сигары мне пришлись больше по вкусу.

Пусть трубка позволяет все те же долгие действия: выколотить, набить, раскурить. Но за табаком, доставленным по суше, не стоит привкус моря – и пороха, сожженного в битвах за власть над волнами! Ну вот, дым пошел – ароматный, вкусный… Теперь можно ответить и на волнующий морского секретаря вопрос.