– Тебя ранили, я видела. Но ты ничего не сказала об этом девушкам.

Она посмотрела мне прямо в глаза:

– Это сделал отец Алексии.

– Что?!

– Он не состоял в Лиге. Он пришел не на митинг против Кошек. Он пришел расквитаться со мной.

Я вспомнила, что видела его в толпе: он стоял неподалеку от Морган. Он был не в белом. На нем, как обычно, был темный костюм.

– Хочешь сказать, что это он…

Морган кивнула:

– Да, это он ударил меня ножом у церкви. Он считал, что ответственность за смерть Алексии лежит на мне. Что я согрешила и все в таком духе. Что это я во всем виновата. Он преследовал меня несколько недель. А в день Марша он, увидев плакаты с портретом дочери, пришел в ярость. А может, он заранее решил полоснуть меня ножом, не знаю.

– Ох, Мо, почему ты не рассказала об этом девушкам?

Она пожала плечами:

– Я не жду жалости, Лу. Никогда.

Я погладила Морган по щеке.

– Я провела несколько дней в больнице, ничего страшного со мной не случилось. У меня было время подумать. Я поняла, что вся эта история с Темными зашла слишком далеко. Ну, то есть с Кошками. Их было слишком много. Когда меня выписали из больницы, у меня началась Мутация. И тогда я поняла, как сильно ошибалась. Я была кругом неправа.

Это была правда, но я не могла злиться на Морган за это. Алексия, Фатия, Сара, Морган и я – мы все выживали как могли.

– Мне так жаль Алексию. Я бы никогда не могла подумать, что…

– Что мы целовались?

Я помотала головой:

– Нет, я о другом. Я не знала, что вы были так близки.

– Я повела себя как полная идиотка, Лу. Я должна была справиться со всем этим, но испугалась. Прошлого не вернуть. Я просто надеюсь, что Алексия в раю и что она может играть на фортепиано сколько ей угодно.