Снейп выглянул в большую комнату, осторожно посмотрел наверх. Энни все еще была в комнате, и, возможно, что-то услышав, она позвала снова:

— Северус! Ну куда вы пропали?

Сообразив, Снейп быстро прошел в туалет, не включая там свет, спустил воду. Сверху донесся смех.

— Сев, ты проказник!

Снейпа будто ударили под дых, но отступать он был не намерен. Запутав Энни, он вернулся в гостиную, по дороге толкнув и открыв дверь комнаты с барахлом и палочками, потом, ступая как можно тише, под пение Энни «Сев — проказник, Сев — проказник!» осмотрелся. Энни притушила в большой комнате свет, но не слишком, и еще можно было выбрать то, что могло ему помочь.

Он подошел к окну, посмотрел на улицу. На секунду ему показалось, что в светлеющем небе он увидел вожделенное сияние далекого городка, но не стал всматриваться и медлить. Открыть окно перебинтованными руками он не мог, поэтому, отступив на шаг назад, он взял в руки первое, что попалось, — тяжелую уродливую даже на ощупь вазу для конфет, отодвинул штору, едва ли не молясь, чтобы Энни за своим воем не услышала, что он делает. Потом размахнулся и кинул вазу в стекло.

Ему почти повезло, и стекло треснуло. Ваза упала на пол — она даже не разбилась. Повторять попытку Снейп не стал, зажмурившись, чтобы не повредить глаза, и зацепив штаны зубами, он зажал между ладоней трость и размахнулся. Раздался звон.

Энни затихла. Снейп кинулся в укрытие.

Он проскользнул в комнату и будто услышал, как снисходительно хмыкнул тезка с портрета. Его мнение Снейпа волновало мало. Куда больше его заботило то, что нужно было закрыть дверь изнутри.

Память прошлого, на долгое время уснувшая, подсказала ему посмотреть на замок и оказалась права. Снейп нащупал какую-то кнопочку и нажал на нее, доверившись своим забытым навыкам. Получилось не с первого раза, но потом кнопка щелкнула, блокируя механизм, и Снейп словно увидел, как все шестеренки в замке встали на нужные места, готовые запереть его в спасительном убежище.

Снейп закрыл дверь под грохот на лестнице и истерические крики.

Он понадеялся, что Энни свалилась и сломала себе шею, но нет, она просто разносила дом своим весом и вопила:

— Грязная тварь! Ничтожная грязная тварь! Авада Кедавра!

Снейп перевел дыхание и стал натягивать штаны. Каким-то чудом ему удалось не только их быстро надеть, но и застегнуть, и он чувствовал себя почти победителем.

— Сбежал, подлая дрянь! Убью! Авада Кедавра! Авада Кедавра!

Кто-то, возможно, не Энни, а та самая сумасшедшая с ярким ртом, громила комнату. Но ее вопли натолкнули Снейпа на новую мысль.

В темноте рассмотреть он ничего не мог и знал, что ни в коем случае не должен шуметь. Пока Энни считает, что он сбежал — или та ненормальная считает, что он сбежал, — он будет сидеть тише мыши. Он на ощупь добрел до коробочек с палочками и, зажав трость между ногами, так же на ощупь стал открывать коробки.

Тихие щелчки, которые они издавали, даже на фоне истерики и грохота ему казались оглушающе громкими. Он доставал палочки одну за другой, и не то чтобы он собирался их пробовать, но просто хотел иметь их под рукой.

Кому принадлежали эти палочки, Снейп не знал, и лишенные нормальной подвижности руки не позволяли ему изучить их как следует. Однако одна из них вдруг засияла на конце слабым синим светом.

Энни прогремела по коридору и распахнула входную дверь.