Ева вытащила из кармана телефон, но тут заметила, что шоколадная жижа с рожка начинает подтекать.

«А, черт с ним!» — подумала она и лизнула мороженое.

На экране возник Рорк.

— Я тут закончила, нужно еще пару вещей проверить. Где…

— У тебя там мороженое?

— Ага. Подарили.

— Я бы тоже не возражал против мороженого.

— Против такого никто бы не возразил. Я спускаюсь на парковку, так что…

— А давай-ка я с тобой прогуляюсь, — послышался справа голос выходящего из одного из кабинетов Рорка. — И мороженого твоего попробую.

— Кажется, это называется «Сливочная сладость».

— Неудачное название, — он наклонился и попробовал. — Но вкусно. Как девочка?

— У нее кое-какие повреждения, общее недомогание — и намного больше внутренних сил, чем она сама подозревает. От нее с Мирандой я узнала, что у него есть коричневые кожаные сапоги и пояс — и то и другое с серебряными пряжками, — и ножны с монограммой «AM» сходятся. А также видеокамера со штативом. Раньше он видеокамерой никогда не пользовался. Ни одна из предыдущих его жертв про то, что он их снимал, не упоминала.

— Запись можно найти при обыске, и на суде она станет уликой. Исходя из того, что написано в его деле, ему это не нужно. Он не испытывает потребности заново переживать то, что он и так может запросто получить вживую.

— Вот именно. Раньше у него были девочки. Если он хотел повторить, просто брал одну из них. Он был достаточно умен, чтобы не оставлять документальных свидетельств.

— Но на этот раз он не пытается скрыть то, что он делает. Свой приговор он уже получил. Выходит, видеозапись ему нужна, чтобы заново проигрывать эти моменты? По крайней мере, пока он не найдет себе новую жертву.

— Не думаю. Он делал эти записи для меня. У тебя капает.

Рорк вынул из кармана белоснежный платок и без колебания пожертвовал им, обернув вокруг рожка. Но прежде чем вернуть мороженое Еве, откусил от него в качестве платы еще кусочек.

— Для тебя? — переспросил он.