40

Шон

Первый тревожный звонок прозвучал, когда я заметил на подъездной дорожке две машины. Одна была машиной Стефани. Это само по себе было странно – прошла уже неделя с тех пор, как она съехала из моего дома. И хотя мы продолжали, так сказать, быть совместными опекунами, переправляя мальчиков из одного дома в другой, и хотя Стефани продолжала забирать их из школы после обеда, я не слишком часто видел ее.

Наши отношения, если их можно так назвать, были обречены с самого начала. И они никоим образом не могли пережить визит Прейджера. Сначала вероятность, а потом факт того, что Эмили жива, сделали нашу совместную жизнь невозможной. Меня бесило, что Стефани утаила от меня, что у моей жены была сестра. А Стефани обозлилась на меня… не хочу перечислять все то, из-за чего Стефани имела полное право злиться.

Что ж, я не слишком сожалел. Мне не нравилось, что Стефани всегда рядом, закармливает нас с Ники своими питательными блюдами. Как здо́рово двум парням, отцу и сыну, снова жить вдвоем, брать пиццу прямо из коробки… Вместе нам жилось просто отлично.

Я снова связался с Элисон, чтобы кто-нибудь мог подхватить Ники, когда мне надо поработать в офисе, а я не хочу, чтобы Ники оставался с Майлзом.

Так что то, что сейчас Стефани появилась у моего дома, было несколько необычно. Возможно, она приехала за какой-нибудь забытой вещью. Но кому принадлежала вторая машина? Другому страховому следователю? Прейджер не выходил на связь со мной после своего первого визита, и мне это не нравилось. Отсутствие новостей – это не всегда хорошо.

Вторая машина была старым коричневым “бьюиком” с иллинойским номером. Я не знал никого из Иллинойса, за исключением матери Эмили, да и ее я не могу сказать, чтобы знал. Мы никогда не встречались.

Может быть, это Эмили.

У меня выдался плохой день на работе. Мне трудно было сосредоточиться. Это объяснимо. Мне столько всего надо сделать.

Каррингтон, директор отдела международной недвижимости, парень, который привел меня в фирму, от которого я, как мне казалось, зависел и на которого мог рассчитывать, может быть, потому, что мы оба британцы, намекнул мне на приближение неприятностей. Самый толстый намек имел место во время ланча в баре “Ойстер”. Мы заказали по три скотча каждый и по тарелке тушеных устриц. Каррингтон сказал: он надеется, что я не выключился из игры или что я скоро вернусь в нее… Я работал усердно и, как мне казалось, хорошо справлялся. Но в день, когда я, вернувшись домой, обнаружил на подъездной дорожке две машины, я узнал, что предназначенный мне проект ушел к пареньку из Юты, которого только-только взяли на работу.

Насколько я знал, Ники должен был ночевать у Стефани, так что я купил бутылку шотландского виски, с которой намеревался свернуться калачиком перед экраном и запустить “Инспектора Морса”.

Я отпер входную дверь.

– Эй! – позвал я.

Какой-то ангел-хранитель или полезный инстинкт не дал мне выговорить имя. Спас меня.

Я прошел в гостиную. Стефани и Эмили сидели рядышком на диване. Я сказал себе: соберись, Шон, соберись.

– Мы подумали – это будет забавно, – сообщила Эмили. – Правда, забавно?

– В чем дело? – спросил я. – Зачем вы явились?

– Спроси у Стефани, – предложила Эмили. – Она же тут жила.