Пропихивая всё собранное в пустоте сквозь полуоткрытые створки люка, Александр надеялся хоть немного согреться, но не тут-то было. Во всём теле чувствовалась неприятная ломота и слабость, не говоря о ране на плече. Зуб не попадал на зуб, болело горло, уже начался кашель.

Задраить люк оказалось той ещё задачкой, его под конец заклинило. Лишь ценой полного напряжения сил получилось наконец затворить за собой эту дверь в космос. С трудом добравшись до блока климат-контроля, Александр запустил восстановление атмосферы.

Долгие томительные минуты прошли, прежде чем удалось, наконец, скинуть опостылевший скафандр. От больной руки его пришлось в прямом смысле отдирать, взывая к метеоритным бесам и чёрным дырам. Автоматическая аптечка вколола местное обезболивающее, обеззаразила и зашила рану, после чего стало гораздо легче. Вот только согреться всё никак не получалось.

Сначала Александр грешил на своё состояние, но, доковыляв до приборов, понял: температура внутри корабля и правда невысокая. И самое поганое, что сделать с этим, судя по всему, ничего было нельзя, система кондиционирования накрылась медным тазом. Лезть разбираться сил уже просто не оставалось.

Решение проблемы нашлось само. Когда Александр выполз из люка в жилой блок, с целью найти тёплую одежду, да и вообще разобраться с разрушениями, дверь в каюту, где должны были находиться пассажирки, с шипением отворилась. Изнутри сначала показались крохотные стволы дерринджера, и только следом за ними — сжимающие пистолет тонкие татуированные руки, замазанное толстым слоем макияжа личико, с двумя огромными глазами-блюдцами и посиневшими от холода губами, а далее и всё остальное, затянутое в какие-то полупрозрачные и совершенно точно не предназначенные согревать кружева.

— Опусти оружие. Ты же не будешь убивать единственного пилота на корабле?

— Может, сама умею!

— Умеешь? Чего ж тогда не восстановила атмосферу и не улетела? В каждой каюте скафандры, на случай аварии. Вылезла, пустила воздух, добралсь до рубки…

— Умный, да?..

— Ага. Потому что, даже если бы добралась до рубки, ничего бы сделать не смогла. У меня всё запаролено, и настроено на одного человека. Он сейчас стоит перед тобой. Так что, убирай пистолет.

— А щас!

— Именно что сейчас, да.

— Слышь, ты! Ты Софью убил, гад! И ребят! Да я тебе…

— Хочешь погибнуть в космосе? Когда кончатся припасы, и стержни для атмосферника? Сделаешь со мной что-то — останешься тут навсегда.

— Чего я тебе верить-то должна, а?

— Того, что я ранен и звездецки замёрз. Если сейчас загнусь, придётся тебе сидеть одной в космосе, на корабле, с которым ничего не сможешь сделать. Так что хватит. Убирай пистолет и пошли в кровать. Нет-нет, ты не поняла! Не для того пошли. Прости, ты не в моём вкусе, да и не смогу сейчас… Греть будешь.