Однако существовало одно огромное исключение. Чиновники. Их постоянно ругали, обзывали специальными советскими словами – «чинуши», «бюрократы». Это была официально разрешённая цель советских сатирикёров. Над ними можно и нужно было издеваться как угодно. Советские товарищи изображали чиновников какими-то злодеями, вредителями, которые тормозят любое хорошее дело, не дают ему ходу. Вместо этого они «заседают», пишут какие-то ненужные бумажки, всем мешают, всему препятствуют. Собственно, из-за этих гадких людишек мы никак не можем построить коммунизм. Или хотя бы накормить население. Их бы всех истребить, но почему-то нельзя. Но хотя бы сократить, сократить, сократить их число! Это постоянная и главная советская тема – сократить чиновников. Начиная с Маяковского и кончая «перестроечными» публицистами, все постоянно говорили об этом – сократить и сократить! Потому что они плохо работают.

Меня это удивляло даже в раннем детстве. Я привык думать, что ежели кто-то плохо работает (ну то есть у него не получается), так это значит, что он не справляется. И лучший способ ему помочь – это бросить на данную работу ещё людей. Если яму не получается вырыть нужной глубины в положенный срок, нужно удвоить число землекопов. С решением математической задачи несколько сложнее. Но, в общем, сто математиков справятся с решением сложной задачи быстрее, чем один. Не в сто раз, но хотя бы в десять. И так везде: если люди что-то делают плохо, самое простое решение – поставить на задачу ещё людей.

Так рассуждают во всех странах мира. Кроме СССР и Российской Федерации. Которая унаследовала странную ненависть к «чинушам» и «бюрократам». Хотя что значит унаследовала? Пресловутая «перестройка» началась именно под лозунгами «борьбы с бюрократами». Сейчас об этом не то, чтобы подзабыли, а даже не фиксируют сам факт: всем же понятно, что нужно бороться с плодящимися бюрократами, всячески сокращать их число и т. п.

При этом в реальности чиновников в СССР было мало. А именно – наибольшего уровня численность управленцев в Советском Союзе без учета партийного аппарата достигала в 1985 году, когда на одного чиновника приходилось 137 человек. По мировым меркам это крохи. Причём это именно в 1985 году, раньше было меньше.

Откуда эти странные идеи? А вот откуда.

Как известно, Ленину приписывают фразу о том, что каждая кухарка способна управлять государством. Теперь уже все знают, что Ленин этого не говорил. А говорил он вот что: «Мы знаем, что любой чернорабочий и любая кухарка не способны сейчас же вступить в управление государством. В этом мы согласны и с кадетами, и с Брешковской, и с Церетели. Но мы отличаемся от этих граждан тем, что требуем немедленного разрыва с тем предрассудком, будто управлять государством, нести будничную, ежедневную работу управления в состоянии только богатые или из богатых семей взятые чиновники. Мы требуем, чтобы обучение делу государственного управления велось сознательными рабочими и солдатами, и чтобы начато было оно немедленно, то есть к обучению этому немедленно начали привлекать всех трудящихся, всю бедноту» [133].

Надо отдать должное Ленину, он замечательно точно сформулировал суть дела. Государством – если это действительно государство – способны управлять только богатые или из богатых семей взятые чиновники. Именно так – а) богатые или из богатых семей, б) чиновники, то есть профессиональные госслужащие. Никакие другие варианты тут невозможны. То есть, конечно, возможны – если это не государство, а что-то другое.

Проверяется это просто. Управление – сложное занятие, требующее сочетания трудносочетаемых навыков. Начиная от умения быстро считать в уме и кончая азами практической психологии. Это касается не только высшего чиновничества, но и самого мелкого. «Тётка в окошке» – это тоже чиновник.

При этом чиновники распоряжаются очень большими деньгами и другими ресурсами, которые могут быть дороже денег. И опять же, это касается не только высшего чиновничества, но и какого-нибудь ничтожного вроде бы человечка в паспортном столе. Который, допустим, решает вопрос – выдать вид на жительство подозрительному типу или не выдать. Каковой тип может оказаться, скажем, международным террористом. Но который может простимулировать чиновника небольшой денежной суммой. И если чиновник её возьмёт, погибнут люди.

Итак, чиновник должен быть а) профессионалом, чтобы справляться с работой, б) обеспеченным человеком, чтобы не продаваться за копейку.

Что было в СССР?

Прежде всего – в Советском Союзе чиновники не справлялись с возложенными на них обязанностями. Физически не справлялись. Их попросту было слишком мало. Нижние этажи чиновной пирамиды были катастрофически недоукомплектованы. Ситуация «вас много, а я один» в учреждениях была нормой. Многие мои читатели помнят кошмарные, немыслимые муки «хождений за бумажками» в советское время. Которые все происходили от того, что делами было просто некому заняться.

Разумеется, это компенсировалось интенсификацией труда, а на самом деле суеты и бардака. Кто имел дело с советскими учреждениями, тот помнит это вечное-бесконечное «карточку потеряли», «тут нужна подпись Иван-Петровича, а он в отпуске», «а с этим я даже не знаю, к кому вам обращаться». Как всегда в случае переработки, возникало желание отложить все дела на потом, спрятаться в кабинетике и там пить чай. Но работать всё равно приходилось, горы бумаг росли, их приходилось буквально разгребать. На этом месте разводились пресловутые советские «блат и кумовство»: если чиновник и так ничего не успевает и вынужден выбирать, за какое дело взяться в первую очередь, почему бы не взяться за дела того, за кого попросили уважаемые люди и обещали вознаграждение? При этом люди возлагали ответственность за эти кошмарные хождения именно на «чинуш». Которые – задёрганные, ничего не успевающие, постоянно раздражённые – начинали ненавидеть одолевающий их народ.

При этом немалая часть труда и в самом деле тратилась зря, на ерунду, а иногда и на вредную ерунду. Потому что работу чиновника, в отличие от любой другой работы, не так-то просто оценить по результату. Это нетривиальная задача, которая не имеет единого решения и которую государство должно решать постоянно.

Вот пример. Некий магазин торгует карандашами. Прибыль падает. Проводится маркетинговое исследование и выясняется, что карандашами никто не пишет, потому что в моде шариковые ручки. Мы заменяем ассортимент, и всё улучшается. Однако прибыль всё-таки не так велика, как у соседей. Мы начинаем разбираться и выясняем, что в пятницу вечером, когда самый пик продаж, магазин закрывается на переучёт, и продавцы тратят время на то, чтобы описывать все товары, заполнять специальные карточки и передавать в особый отдел, где эти карточки сортируют и раскладывают по ящикам. Зачем? «А вот когда-то завели такой порядок». И только после того, как этот порядок устранили, продажи выправляются… Это реальный случай, произошедший некогда в Америке и ставший классикой.

Заметим, что здесь продавцов заставляли делать «работу чиновников», и не каждый день. К этому мы ещё вернёмся. А пока – представьте себе, что тот же порядок завели в учреждении. Скажем, обязали каждого чиновника подсчитывать число папок у себя на столе. Что съест часть его времени и ухудшит качество работы. При этом отследить само наличие подобной практики крайне сложно, потому что извне этого не видно. В примере выше понимание того, что люди что-то делают не так, возникло из-за недополученной прибыли. Но работу чиновников очень сложно оценить в деньгах. Да мы этого и сами не хотим. Возьмём санэпидемстанцию. Если качество продуктов не проверять, можно избежать массы сложностей и расходов. Но у вас лично повысится шанс отравиться. Вам хочется рисковать здоровьем (а то и жизнью) ради того, чтобы государство сэкономило деньги? Во что вы оцениваете свою жизнь? Вот то-то.

И это простейший случай. В системе государственного управления немалая часть учреждений работает на другие учреждения, а бо́льшая часть чиновников – на других чиновников. Тут уж про «эффективность» говорить не приходится, тут иной раз можно оценить только «работает – не работает». Для того, чтобы понять, а как и почему оно работает, нужно изучать не только формальную, но и неформальную сторону работы административного аппарата. Каковые исследования затруднены крайне.

Однако вернёмся к первоначальному тезису. Если нечто работает плохо, первая и самая естественная реакция – бросить на эту работу больше людей. Почему же в СССР этого не делали, и более того – внедряли нелепую и ложную идею, что надо «сокращать чиновничий аппарат», «гнать отовсюду бюрократов» и т. п.?

Потому что советский аппарат и должен был работать плохо. Люди должны были месяцами ходить за ничтожной справкой и умирать от инфаркта в каком-нибудь тёмном коридоре. И быть уверенными, что всё зло – от «бюрократов». Потому что иначе у народа возникли бы вопросы: почему государство то и дело совершает совершенно необъяснимые, идиотские и вредные действия? А тут был ответ – «да посмотрите же на этих чинуш, это бездельники и злобные идиоты, они любое дело провалят».

Теперь предлагаю посмотреть: а как обстоят дела с чиновниками в других странах?