– Серийный убийца?

– Ты.

– Юморист, – буркнул Азазель. – Признайся уж, чувство юмора, как и чувство прекрасного, недоступно там наверху. Вы только петь умеете, да и то репертуар у вас, скажем мягко, бедноват… Ладно, я пошел, а ты можешь догонять, если не передумаешь. Да, кстати…

Он повернулся к столу, выдвинул нижний ящик. Михаил нахмурился, узнал так часто мелькающий в телепередачах пистолет, оружие намного более удачное, чем нож, меч или даже лук.

Азазель нагнулся, взял с широкой улыбкой на лице, словно уже стал воином, чувственно взвесил на ладони.

– Ну как можно не любить так тщательно сделанное орудие убийства?… Сколько умения, таланта и любви вложено в это почти ювелирное изделие? Разве вот так не понятно, что именно люди обожают делать больше всего?… Во что вкладывают не только талант, но и душу, как здесь говорят?

Михаил буркнул:

– Господь велел размножаться.

– Размножаться, – согласился Азазель, – и убивать.

– Господь этого не говорил!

– Но и не запрещал, – напомнил Азазель. – Это люди уже сами додумали и расширили повеление насчет размножения. Ты же понимаешь, Всевышний дает заповеди, а толкование их оставляет людям. Вот люди и толкуют… иногда так интересно, закачаешься! Я вообще обожаю людей, заметил?

– Ну-ну?

– Для размножения, – напомнил Азазель, – нужно убирать всякие помехи, а их так много… Бери-бери! Эта штука помогает убирать всякие досадные и прочие помехи.

Михаил покачал головой.

– А мне зачем?

Азазель сказал со вздохом:

– Ты своими всплесками поднял тревогу… в определенных кругах. Тебя еще не вычислили, но попытаются отыскать и понять, кто ты и зачем так бултыхнул.

– Не выйдет, – отрезал Михаил. – Отбудем раньше.

– Кто знает, – ответил Азазель, – успеем ли. Здесь… весьма серьезно. И кольцо вокруг тебя будет сжиматься быстро. Так что бери пистолет и готовься в случае чего.

– К чему?