После завтрака столкнулся с Валерой и его вечными спутниками, Матроскиным и Швили.

– Слыхал, чего за дела? – пожал тот мне руку. – Привалили Александра-свет-Владимировича со всеми подвывалами. Не прилетит он к тебе на встречу, не обнимет и руку не пожмет. Кто его так, а? Не знаешь?

– Откуда мне? – пожал я плечами. – Я же тут все время сидел. Конкуренты, блин.

– Да откуда у него конкуренты? – хмыкнул куда более опытный в таких вопросах Валера. – Тут чего-то другое. Надо посмотреть, кто там на власть присядет, да насчет него всерьез подумать. Кусок-то сладкий.

– Может быть, – с серьезным видом согласился я. – А сам чего думаешь?

– Баржу мы тут сторговали небольшую, тоже сегодня отвалим. Местные ее до плотины догонят, а там уже мы сами.

– На хрена тебе баржа?

– А торговать будем, – решительно ответил Валера. – И тут народ еще переселяется, перевезем их за выгоду малую.

– Что за народ? – удивился я.

– Да всякий, кто откуда, кто в местные группировки влиться не сумел, – как-то загадочно ответил Валера, глянул на часы, засуетился, протянул руку. – Ну бывай, удачи, свидимся еще. На Базаре меня ищи или в Баковке, это на Иваньковском водохранилище. В Баковке даже выше вероятность.

– Понял, спасибо за помощь, – сказал я, пожав широкую Балерину ладонь. – Увидимся.

На том и распрощались.

В одиннадцать утра колонна вышла из расположения. БРДМ-2 в качестве дозорной машины, в которой сидели мы с Татьяной и Шмель с Васькой, а за нами вся колонна, к которой пристроились еще два грузовика и БТР-80. Замелькал по сторонам мрачный городской пейзаж, вскоре сменившийся серым пригородным, а потом и зеленым загородным, и я действительно вдруг ощутил, что мы едем домой. И уже не так – как раньше крадучись, а уже уверенно, в немалых силах, как по своей земле. Ни мертвяки у нас ее не забрали, ни бандиты – никто. И не заберут.

Не было с нами Сергеича, который погиб в бою. Не было Николая, который пришел к нам добровольцем и тоже погиб за общее дело. Зато были остальные. Все, кто собрался в один отряд, тот самый, с которым мы спаслись, выжили, а потом сделали что-то такое, чем действительно можно гордиться. И мы этим гордиться будем наверняка. По крайней мере, мне теперь будет тоже проще смотреть в глаза людям.

Еще надо бы рассказать семье про судьбу Дегтярева. Но это я как-нибудь потом. Если решусь.