В планах была ещё ипотека, но со строительством было несколько сложнее и дольше. Но масштабные проекты, были уже запущены в производство.

Естественно, все кредиты, выдавались в балтийских валютах, благо до ограничений валютного кредитования, Российский Цетробанк и правительство, ещё не доросли. В рублях же, такие низкие ставки, что мы могли предложить в венедских кронах, были просто не возможны, дейстовал нижний порог ставки рефинансирования, который Российский Центробанк, никогда не опускал на приемлемый для собственной промышленности и населения уровень. Так что и конкурировать с нами, никто из местных банков, тоже не мог.

Единственно, бяку мог сотворить сам Центробанк, резко опустив рубль по отношению к другим валютам, что он пару раз, на моей памяти делал на ровном месте подставляя собственных граждан. Но, тут уж мы сделать ничего не могли. Эта структура управлялась напрямую из Нью-Йорка. Главе ЦБ сам президент был не указ. По крайней мере, нынешний. Прежний то алкаш, несмотря ни на что, мог треснуть по столу кулаком и просто снять неугодного главу несмотря ни на какие законы, или приказать. Новый же, судя по всему, по каким то мне неведомым договорённостям, этого права был лишён.

Но, главное в этой схеме, экспорт из Балтии в Россию шёл широким потоком, обеспечивая нас валютой на приобретение любых объёмов необходимого сырья и даже хорошо так сверх того. Впрочем и мы старались обеспечить, в меру возможностей, население России достойным заработком. Преимущественно конечно, на наших предприятиях, число которых, постепенно росло. Особенно в сфере деятельности Русских общин, которых мы тоже активно и льготно кредитовали, подключая к своим программам. Сами то россиянские олигархи и правительство, не сильно чесались в этом плане. Более того, именно с начала 2000-х началось массовое сокращение социалки в стране. Тысячами закрывались школы, больницы, детские сады, фельдшерские и акушерские пункты. «Подниматель с колен» активно оптимизировал социальное пространство проживания народа. В некоторых случаях, необходимую социальную сферу, брать на содержание приходилось местным общинам, часто, с нашей помощью. Благо, денег пока хватало. Россия незаметно подсаживалась на эмиссионную иглу Венедского Центробанка.

Кому нибудь было от этого плохо? Нет! Вливание десятков миллиардов кредитных денег в потребительский сектор, очень хорошо разгоняло Балтийскую промышленность, обеспечивавшую товарное покрытие этих кредитов. Сама Россия, увеличивала сбыт своих энергоносителей в Венедию, обеспечивая производство энергией.

Но, была и проблема. Зарабатывали в России от этого торгового бума, в основном олигархи и чиновники, успевшие присвоить себе наиболее вкусные куски советской собственности, работники нефтегазовой сферы и ещё, сравнительно небольшая прослойка населения, сумевшая удачно пристроиться в новой системе. Но их, надолго, нашему кредитному комбайну не хватало. Три, четыре, ну пять лет, а дальше насыщение и падение спроса. Остальное население, зарабатывало куда медленнее, чем набирало кредиты, а с хорошими заработками у них было туго. Ну не хотело ни государство, ни новые собственники платить достойные зарплаты рабочим. А зачем? За забором всегда полно желающих поработать и за эти деньги.

Так то оно так, но очередь за забором быстро таяла. Самые квалифицированные кадры, ещё с 90-х стали массово переезжать в Унию, благо с языком, проблем не было и таких, там принимали с превеликим удовольствием. А с 2000-х потребность в квалифицированных кадрах ещё больше возросла, так как мы, стали готовиться к торговым войнам и санкционным ограничениям и стали наращивать усилия по расширению новых производств, разгоняя промышленность. В условиях ограниченного населения и собственного небольшого рынка, было это совсем непросто. Вот и сосали достойные кадры у всех соседей до кого могли дотянуться. В Центральной Европе, с работой, тоже было не фонтан после присоединения к ЕС и Западному блоку стран, но там, всё же меньше, чем в России, Беларуссии, до присоединения к Унии и Украине. Одна Польша, ещё один многонаселённый сосед, давала больше миллиона гастарбайтеров. Но поляков брали очень неохотно, больно уж своеобразная была нация, насквозь пропитанная великодержавным шовинизмом и неприязнью ко всем соседям без исключения.

Что бы добиться настоящей промышленной и экономической независимости, нужно было иметь просто гигантское количество разнообразных производств и ещё больше населения, которое бы могло на них работать и потреблять производимую продукцию. Обе проблемы мы постепенно решали. С присоединением Беларуси к Унии, общее население стран под властью Никлотингов превысило 54 миллиона граждан, плюс, ещё миллионов пять гастарбайтеров трудившихся на наших заводах и в экономике. Это уже было сравнимо с населением Италии, или Франции, но, ещё значительно уступало Германии, хотя, по промышленному производству, мы были почти равны.

Но, если с промышленным производством у нас не было особых проблем, то вот сбыт, постоянно вызывал вопросы. Сама Уния, никак не могла поглотить всего объёма выпускаемой продукции, Запад, всё больше выставлял барьеров. Остальные страны, были либо слишком бедны, как та же Россия, либо сами баловались протекционизмом. Вот и получалось, что бы решить проблему промышленно-технологической независимости, нам жизненно необходимо было постоянно расширять продажи. А что бы их расширять, лезть во все уголки мира в поисках покупателей. И не просто лезть, а выгрызать потребителей у конкурентов. Такой вот неизбежный империализм получался.

Вот только выгрызать, оказывалось мало. Что толку от того, что мы поставили под свой контроль ту же Гвинею с окружением, влезли в Сирию, Кубу, Ирак, Иран, Северную Корею, наладили контакты с Венесуэлой и ещё рядом стран. Они всё равно были слишком бедны, ну кроме нефтяных, что бы в полной мере воспользоваться нашими поставками. Приходилось их развивать и искать им заработок, что бы они могли оплатить наши поставки! Тот ещё головняк.

Насколько проще было США, или объединённой Европе, не сильно озабоченной сохранением рабочих мест в своих странах. Они просто открывали бедным странам, куда переносили производства, свои рынки для сбыта. Особенно США, имевшая возможность к тому же, оплачивать товарные поставки печатью долларов. В результате, развивающиеся страны получали возможность заработать, а буржуи обеих стран увеличивали прибыль. То, что в пролёте оказывался пролетариат развитых стран, никого не волновало.

К печатанию денег, мы тоже активно стремились и это, даже неплохо так начинало получаться, а вот с предоставлением своих рынков, у нас было туго. Уступать рабочие места в своих странах, даже союзникам, мы никак не собирались. Разве что в простых отраслях, где мы решили немного свернуть рост.

Поэтому, мы очень аккуратно выбирали страны для массированной экспансии. Приоритет отдавался таким, которые могли поставлять какое то дефицитное сырьё, или товары, желательно, не только нам, но и кому то ещё, давая заработок населению.

Вкладывая огромные деньги в развитие Гвинеи, мы рассчитывали на её экспортный потенциал бокситов, железной руды, золота, алмазов и ряда тропических продуктов производимых на её плантациях, которые мы тоже развивали. Само собой, подтягивали легпром, для максимизации занятости, самообеспечения и экспорта. Развивали строительный сектор формируя витрину развития для всей Чёрной Африки.Сильным тормозом выступал дефицит в этой стране энергоресурсов. Это, был один из ключевых факторов любого развития. Пока, получалось, что мы больше вкладывали, чем получали. Но, перспективы отдачи, всё же были.

Единственная страна, где никаких проблем с ресурсами не было, исключая деньги, была Россия. Вот в кого можно было вкладываться без оглядки, ну почти. Там тоже, требовалось развивать экспортные производства, потому что из внутреннего оборота, государство постоянно изымало деньги через различные налоги и социальные сборы и норовило запрятать их в разные кубышки, да вывезти заграницу, но не вернуть в оборот, потратив внутри страны, постоянно обескровливая экономику. Наши же товарные и инвестиционные кредиты, в моменте, позволяли разогнать экономику, повысив темпы роста, но в перспективе, грозили ещё больше обескровить, стоило нам прекратить кредитование России. Что бы этого не произошло, в условиях отсутствия внутренней эмиссии, единственным выходом, было только наращивание экспорта. А это, тоже было непросто в условиях противодействия всей бюрократической машины, пребывающей в состоянии натуральной шизофрении, когда по одним программам развития, предпринимателям давали субсидии на десять рублей, а другой рукой, тут же забирали в виде различных поборов и пошлин, двадцать. Но мы не унывали и продолжали работать. По крайней мере, Россия хотя бы поглощала кучу товаров наших союзников, давая им заработать, а через них и нам отбить свои вложения в них.