– Исключите. Потому что он принес в университет запрещенные зелья, а не за то, что пытался изнасиловать меня.

– За это…

– Об этом будут говорить очень долго. Господин директор, у меня пожилые родители. Я – незамужняя молодая ведьма. С восемью баллами резерва, кстати. Вам что, меня не жалко?

Кэдерн смотрел на меня как-то растерянно и удивленно. То ли не ожидал таких новостей о делишках Смиля, то ли поразился моему весьма непочтительному тону.

– Пишите, – наконец вздохнул директор. – Пишите свое письмо. Если Смиль признается, я его исключу и не стану поднимать шум. Тара отпущу. Если нет…

– Признается, – кивнула я. – Спасибо.

– Дейна, – окликнул меня Кэдерн, когда я уже подошла к двери, – вы должны были попросить о помощи.

– Я и сама, как видите, справилась.

– Игнет останется слепым…

– А сколькие остались инвалидами из-за их зелий?..

Я не собиралась писать письмо Смилю. И дураку ясно, что он на него не отреагирует. Поэтому предстояло решить вопрос по-другому. Мне показалось, что об этом же думал Кэдерн, когда соглашался, но предпочел не раздувать скандала, давая мне возможность все решить самостоятельно.

Единственный намек, который я не поняла, – его слова об Игнете. Мне было жаль, что парень останется слепым, но… трое на одну девушку с наркотиком и весьма жуткими намерениями? Это, как мне казалось, давало карт-бланш на любой вид самозащиты.

Эри нервничала. Оно и понятно: Тар под домашним арестом, к нему никого не пускают. Сидит, бедный, в четырех стенах комнаты общежития, обвиненный в том, чего не делал.

Заодно можно было Кэдерна похвалить – к Смилю также никого не пускали.

– И как ты докажешь, что все подстроил Смиль? – то и дело спрашивала Эри, почти переставшая есть.

– Не знаю пока, – неизменно отвечала я. – Но придумаю. Время – шесть дней, Смиля выписывают в день бала. Если на балу я не смогу его запугать, попробую действовать через отца. Он у него адекватнее, я думаю, испугается за сынулю.

– А если тоже решит, что ты блефуешь?

– Значит, – медленно проговорила я, – вся страна узнает, как развлекается Смиль.

– Ох, Дейна! – Эри начинала шмыгать носом, и еще минут десять я тратила на то, чтобы ее успокоить.

Неделя текла медленно, но уверенно. Всюду чувствовалось напряжение: спешно составлялись пары, чтобы, не приведите боги, не остаться на танцполе в одиночестве; девчонки, хвастаясь, наперебой описывали наряды и прически; парни хмурились и делали вид, что происходящее их совсем не интересует. Я репетировала и переживала за Тара, поэтому в общем переполохе не участвовала и почти забыла об отсутствии наряда.