– Сыграете что-нибудь еще?

Я мысленно прошлась по всем композициям, разученным ранее. Еще предстояло выбрать несколько для выступления.

Когда я уже собралась играть «Мятежную», Кэдерн вдруг попросил:

– А сыграйте «Принцессу».

– Я… не знаю эту композицию. – Не признаваться же ему, что я старательно избегала этой песни с самого детства.

– Жаль. Тогда давайте «Мятежную».

Он что, знал, что я собираюсь играть? Скорее, конечно, угадал. Или просто желания совпали.

Музыка была тревожная, напряженная, но мне почему-то сделалось весело. Первый раз в жизни я допустила, чтобы на репетиции присутствовал слушатель, и первый раз в жизни не сбивалась, восстанавливая в памяти давно забытую мелодию.

– Спасибо, Дейна, – тихо поблагодарил Кэдерн, когда затих последний звук. – Вы прекрасно играете. Думаю, вас ждет успех на балу. Теперь извините меня, я должен идти.

– До свидания, – откликнулась я, удивляясь, что испытываю сожаление от его ухода.

– Дейна… – в дверях директор остановился.

– Да?

– Какого цвета будет ваше платье на празднике?

Я моргнула. Вот уж какого вопроса не ожидала…

– Белое… наверное, – сказала я. – Я еще не купила.

И когда Кэдерн, кивнув, вышел, до меня дошло: у меня не было денег на платье. Вообще.

Проблема ограниченности денежных ресурсов с этого момента занимала меня постоянно. Проблем, собственно, было две: отсутствие вообще какого-либо платья и отсутствие денег на новое. Стипендия, выдаваемая первого числа каждого месяца, не покрыла бы расходы. Я смотрела на счастливых студентов, предвкушавших бал, на преподавателей, к концу семестра ослабивших контроль, и думала, что дела мои плохи.

А еще я постоянно думала о Кэдерне и, зная, к чему все идет, старалась загрузить себя работой. Увы, те деньги, что зарабатывала каллиграфией, я могла даже не откладывать – нужно месяца два, чтобы накопить на приличное платье. Естественно, с каждым днем, приближавшим меня к заветному празднику, я становилась все мрачнее и мрачнее, что не могла не заметить Эри. А я старалась избегать любых упоминаний о бале, отговариваясь то суевериями, то делами, то неважным самочувствием. Впрочем, через неделю после начала репетиций Эри все же отловила меня в обеденный перерыв, буквально силой усадила рядом с собой и начала допрос.

– Дейна, ты вообще пойдешь на этот бал? – шепча так, что слышали все в округе, Эри заставляла меня чувствовать себя неловко.

– Пойду, Эри, – в сотый раз ответила я.