Королев зашел в дом и только сейчас вспомнил, что не знает, в какой квартире живет Бабель. Он оставил паек в комнате и поднялся на второй этаж в надежде, что однорукий управдом Люборов ему подскажет. Он постучался и стал ждать. За дверью послышался шорох, а затем глухой звук приближающихся шагов и скрип дощатого пола.

— Кто там? — спросил испуганный голос.

— Королев, ваш новый сосед. Я вчера въехал.

Дверь открылась, и показалась недовольная физиономия Люборова.

— Уже почти девять вечера, товарищ. Я что, понадобился вам в качестве свидетеля?

Согласно советскому закону, при аресте полагалось иметь двух независимых свидетелей, особенно при политических арестах.

— Нет, просто я хотел спросить у вас, где находится квартира писателя Бабеля.

Королев знал, что некоторые граждане зарабатывают на жизнь, выступая свидетелями, — обычно это делалось по ночам, после дневных смен на заводе или стройке. Похоже, положение у Люборова как председателя ЖСК было более завидным, и все же это был не самый лучше способ времяпрепровождения.

— Бабель? Он занимает комнаты в квартире австрийца. Как хорошо, что вы пришли не по другому поводу. Я хоть посплю немного, а то в последнее время приходится все время свидетельствовать — так часто меня уже давно не вызывали. Большая черная дверь слева на следующем этаже. А что, товарищ Бабель развлекается?

— Не знаю. У меня назначена с ним встреча.

— Я видел, как к нему поднимались какие-то люди. Он любит повеселиться. И никогда не спрашивает у меня разрешения. Напомните ему об этом, пожалуйста. Спокойной ночи, товарищ. — И Люборов закрыл дверь.

Королев немного постоял, обдумывая его слова, и поднялся наверх. Значит, у свидетелей опять много работы. Хотя чему удивляться? Москвичи давно к этому привыкли. В последнее время арестов стало меньше, но, видимо, ненадолго. Он пожал плечами: в конце концов, он с этим ничего не может поделать. Нужно просто принять это как факт и забыть, как и случай с Андроповым.

Королев постучал. Черная дверь была внушительных, огромных размеров, за ней слышались громкий смех и музыка — какая-то знакомая джазовая композиция. Он постучал еще раз, и дверь открыла миниатюрная женщина в черном платье и белом платке поверх седых волос. На изможденном годами и невзгодами сероватом лице было выражение усталости. Грустными карими глазами она окинула Королева с ног до головы. Он снял фуражку: перед этой пожилой женщиной он вдруг почувствовал себя мальчишкой.

— Кто вы? Что вам нужно? — спросила женщина. У нее оказался на удивление низкий грудной голос, контрастировавший с хрупкой фигурой.

Где-то в глубине квартиры доиграла джазовая пластинка.

— Я капитан Королев из уголовного розыска. Меня здесь ждут.

— Мент? Ну да, кто же еще! — Она отошла в сторону и презрительно посмотрела на вечернего визитера. — Проходите, проходите. Не стойте на пороге, а то тепло выходит. Или вы думаете, что мы в состоянии отапливать и лестничную площадку тоже?

— Спасибо.