Гэбби знала: мать хотела, чтобы она почувствовала себя лучше. Предполагалось, что, если сделать вид, будто какая-то чуждая сила на мгновение вселилась в тело Гэбби, в следующий раз дочь почувствует себя увереннее. Это не она упала. Это ошибка самозванки, вышедшей вместо нее. Но в результате все, что Гэбби услышала, – что она не их дочь. Она выступала недостаточно хорошо, чтобы заслужить родительскую любовь. Несколько недель спустя началось ОКР. Сначала навязчивое поведение проявлялось едва заметно, но оно усугублялось, медленно, но верно, пока не подчинило себе всю ее жизнь.

И теперь, хотя Гэбби сделала такой заметный и важный шаг, отклонившись от своей ежедневной рутины, ее родители по-прежнему не хотели иметь с ней ничего общего. Сейчас, когда лоск совершенства слетел с Гэбби за годы странного поведения, родители всегда видели в ней только бракованный товар, который не подлежит обмену и никогда не окупит количества спортивных сборов и оплаченных дополнительных занятий.

Осознание этого огорчило ее сильнее, чем она ожидала. Она представила, как расскажет родителям, что теперь работает на ФБР. Они ей не поверят – в этом можно не сомневаться. Но… Может, им вообще все равно?

Гэбби захлопнула дверь своей маленькой бело-розовой комнаты, бо́льшую часть которой занимали ее старые спортивные трофеи, а также книги, поглощемые ею как конфеты. В течение последних нескольких лет чтение оставалось ее единственным спасением, единственной возможностью почувствовать себя свободной от ОКР.

На тумбочке у кровати лежал роман «Дерево растет в Бруклине»[9], который она перечитывала уже в третий раз, но после долгого дня, проведенного в «Цитологии» и в хижине, Гэбби еще предстояло сделать кучу домашних заданий. Она открыла учебник химии на параграфе о кислотно-щелочных реакциях. Теперь, когда ей больше не нужно думать о том, чтобы подчеркнуть кратное трем число предложений, уроки должны занять в два раза меньше времени. Она попыталась сосредоточиться на учебнике химии. Кислотно-щелочные реакции. Кислотно-щелочные реакции… Она перечитывала эти слова снова и снова, пока не пришла к отчетливому выводу.

Какое кому дело до кислотно-щелочных реакций!

Внезапно незнакомый резкий звук отвлек Гэбби от химии. Ее мобильный телефон! До последних дней она им почти не пользовалась, а теперь вытащила его из бокового кармана рюкзака и прочла имя звонящего: ДЖАСТИН.

– Привет, – ответила она, надеясь, что голос не выдаст ее волнения. Раньше, в средней школе, она висела на телефоне часами, болтая с подружками, хихикая и обсуждая мальчиков, которые им нравились, и все, что произошло в школе за день. Но сейчас единственным человеком, которого она могла назвать своим другом, была Эли Хануман. Но родители Эли не позволяли ей ни с кем общаться после школы, чтобы она не сбилась с верного пути и стала лучшей ученицей во всем потоке.

– О, Гэбби, привет… – сказал Джастин.

– Привет.

Джастин откашлялся.

– Похоже, я случайно тебе позвонил.

Гэбби ощутила удививший ее саму прилив разочарования.

– А, ну тогда ладно.

– Но… м-м… раз уж мы созвонились… как у тебя дела? После всего, что случилось сегодня днем? Ты в порядке?

– О да, я в порядке. – То видение по-прежнему не выходило у нее из ума, но за исключением этого… да. – Хотя я все-таки слегка в шоке от всех этих событий. Мне трудно поверить, что это в самом деле происходит.

– Мне тоже, – признался Джастин. – Это вроде круто, но…

– Безумно, – закончила Гэбби.

– Мне пора, пока, – внезапно заявил Джастин. Слушая телефонные гудки, которые свидетельствовали об окончании разговора, Гэбби задумалась, не сказала ли она случайно чего-то неправильного.

Когда телефон запищал снова, она подумала, что так никогда не доделает химию.