Как считают те же авторы, применительно к 1960-м годам «конфронтационная стабильность» выражалась в активизации диалога между Вашингтоном и Москвой, сближении их позиций по проблемам контроля над вооружениями и международной ситуации на Европейском континенте на фоне довольно высокого уровня конфликтности в региональных подсистемах, прежде всего Восточноазиатской и Ближневосточной, где вскоре полыхнули Вьетнамская война, очередная Арабо-израильская война, а затем и Советско-китайский военный конфликт. Между тем интенсивность всех конфликтов на периферии, в которые Москва и Вашингтон были неизбежно вовлечены, мало сказывалась на глобальном советско-американском диалоге, поскольку основное внимание советских и американских государственных деятелей и экспертов снова стали занимать европейские дела и вопросы контроля над вооружениями. В целом же события Карибского кризиса отрезвляюще подействовали на руководство великих держав, которые:

– предприняли реальные шаги по расширению технических возможностей для ведения прямого диалога СССР и США в чрезвычайных ситуациях, и уже в июне 1963 года между Москвой и Вашингтоном была установлена прямая линия «горячей связи», которая в режиме круглосуточной работы позволяла лидерам обеих держав общаться друг с другом;

– резко активизировали переговорный процесс по всем вопросам контроля над ядерными вооружениями, который шёл по трём узловым проблемам: во-первых, ограничения испытаний ядерного оружия, во-вторых, регулирования вопросов использования космического пространства в военных целях и, в-третьих, введения полного запрета на любую передачу ядерных материалов и технологий их использования всем государствам, не обладавшим ядерным оружием;

– продолжили модернизацию существующих военно-политических доктрин, чтобы реально повысить порог возможного советско-американского ядерного конфликта, сократить риск непреднамеренного столкновения и перерастания обычного регионального вооружённого конфликта с участием великих держав в ядерную войну.

Между тем, уже к весне 1963 года руководство американской администрации, прежде всего сам президент Дж. Кеннеди, его советник по нацбезопасности М.Банди и министр обороны Р.Макнамара, окончательно пришли к очень неутешительному для себя выводу о реальной неприемлемости концепции «первого удара», и в рамках доктрины «гибкого реагирования» американские стратеги стали разрабатывать новую доктрину «взаимного гарантированного уничтожения», которая исходила из основного тезиса, что стратегической неуязвимости американской и советской территорий больше не существует. Гонка ядерных вооружений не могла теперь гарантировать ни одной из сторон приемлемого уровня защиты от удара вероятного противника. Если даже одна сторона превосходила другую по численности боезарядов в несколько раз, то у второй их было уже настолько много, что она могла полностью уничтожить потенциального противника своим ответным ударом. Это умозаключение затем было подтверждено целым рядом научных исследований, в том числе Ю.Н.Смирнова, который констатирует, что на конец 1963 года в арсеналах трех ядерных держав было 34.326 ядерных боезарядов, в том числе США 29.808 боезарядов, СССР 4.238 боезарядов и Великобритании 280 боезарядов. [35]

После Карибского кризиса идея динамичной конкуренции с США начинает отступать на задний план и у советского политического руководства, которое постепенно обращается к логике признания глобального статус-кво. Причём применительно к переговорам о полном запрете испытаний ядерного оружия признание этого статус-кво де-факто означало фиксацию соотношения тех переговорных позиций, которые были достигнутых представителями СССР, США и Великобритании ещё на Женевской встрече по разоружению в самом конце октября 1958 года.

Общим местом всей учебной литературы, да и многих научных работ является утверждение, что к началу 1960-х годов в мире существовало четыре ядерные державы: СССР, США, Великобритания и Франция, а Китай только-только начал работы над созданием собственной атомной бомбы и смог провести первое ядерное испытание в 1964 году. Однако это не совсем так, поскольку первые ядерные заряды у Франции, как и у Китая, появились именно в 1964 году. [36] Поэтому Париж и Пекин отказывалась принимать на себя какие-либо обязательства по ограничению своих ядерного программ, ссылаясь на серьёзное отставание в этом процессе от тройки ведущих мировых держав. Более того, Шарль Де Голль и Мао Цзэдун рассматривали ядерное оружие как важнейшее средство обеспечения не столько блоковой, сколько собственной национальной безопасности в условиях довольно высокой вероятности войны с внешним врагом.

Вместе с тем Москве, Вашингтону и Лондону стало совершенно очевидно, что переговорный процесс по вопросам разоружения и ограничения ядерных вооружений, либо надо подписывать немедленно в той форме и с тем составом участников, которые согласились к нему присоединиться, либо заключение этого договора будет отложено на неопределённо долгий срок. Поэтому в июле 1963 года, когда советская сторона сняла все свои последние возражения по тексту данного договора, было решено его подписать. 5 августа 1963 года в Москве в присутствии Н.С.Хрущёва и Генерального секретаря ООН У Тана главы дипломатических ведомств трёх великих держав – А.А.Громыко, Д.Раск и А.Дуглас-Хьюм подписали Договор «О запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, космическом пространстве и под водой», который после его ратификации парламентами трех держав 10 октября того же 1963 года вступил в законную силу. Московский договор носил бессрочный и открытый характер и позднее к нему присоединились более 100 государств мира, в том числе Франция и Китай.

1. Пихоя Р.Г. Советский Союз. История власти. 1945–1991. М., 1998; Путилин Б.Г. Шепова Н.А. На краю пропасти (Карибский кризис 1962 года). М., 1994; Микоян С.А. Анатомия Карибского кризиса. М., 2006; Лавренов С.Я., Попов И.М. Советский союз в локальных войнах и конфликтах. М., 2003; Фурсенко А. А., Нафтали Т. Адская игра: Секретная история Карибского кризиса 1958–1964 гг. М., 1999; Фурсенко А.А. Россия и международные кризисы. Середина XX века. М., 2006; Ефимов Н.Н., Фролов В.С. Карибский кризис 1962 г. (новые данные) // Вопросы истории. 2005. № 10; Бородаев В.А. Анатомия Карибского кризиса // Вопросы истории. 2008. № 4; Лечуга К. В центре бури: Ф.Кастро, Н.С.Хрущев, Дж. Ф.Кеннеди и ракетный кризис. М., 1995.

2. Леонов Н.С. Лихолетье. М., 1995; Лавренов С.Я., Попов И.М. Карибский кризис: мир на грани катастрофы // Советский союз в локальных войнах и конфликтах. М., 2003; Микоян С.А. Анатомия Карибского кризиса. М., 2006.

3. Лавренов С.Я., Попов И.М. Карибский кризис: мир на грани катастрофы // Советский союз в локальных войнах и конфликтах. М., 2003.

4. Путилин Б.Г. Шепова Н.А. На краю пропасти (Карибский кризис 1962 года). М., 1994; Пихоя Р.Г. Советский Союз. История власти. 1945–1991. М., 1998. Позднее, в августе-сентябре 1961 года в разгар Берлинского кризиса будут подписаны еще два советско-кубинских соглашения о военно-техническом сотрудничестве, по которому для закупки военной техники и вооружений Москва предоставит Гаване очень выгодный кредит в размере 198.050 млн. долл. (Мелиаи П.Г. Меры кубинского правительства по обеспечению государственной безопасности в ответ на подготовку прямого вооруженного вторжения США: Соглашения и военные договоры между Кубой и СССР в 1961 и 1962 гг. // Карибский кризис 1962 г. в архивных документах России, США и Кубы: анализ, итоги, уроки. М., 1994.)

5. Сергеев Ф.М. Тайная война против Кубы. М., 1982.

6. Фурсенко А.А. Проблемы изучения истории Кубинского кризиса // Холодная война. 1945–1963 гг. Историческая ретроспектива. М., 2003.

7. Пихоя Р.Г. Советский Союз. История власти. 1945–1991. М., 1998.

8. Бурлацкий Ф.М. Вожди и советники. О Хрущёве, Андропове и не только о них. М., 1990.

9. Волкогонов Д.А. Семь вождей. Кн. 1. М., 1995.

10. Фурсенко А.А. Проблемы изучения истории Кубинского кризиса // Холодная война. 1945–1963 гг. Историческая ретроспектива. М., 2003.

11. АПРФ. Ф. 4. Оп. 6. Д. 7. Л. 8.