– Он нас не слышит и не видит, – сказал И. – Он не знаком с людьми и не может их воспринимать.

– Ты прав, пожалуй, – с грустью сказал Великий. – Он совершенный дикарь.

– Он не дикарь, – возразил И. – Он никто. Дикарь кинулся бы на нас и попытался убить, а ему все равно. Он даже не животное, он пустота. Если в нем и было что-то изначально, то оно не проросло.

Они вылезли из кувшина, Великий потребовал подать сока, и они его пили и с удовольствием морщились от нестерпимой кислоты, заглушавшей, как им казалось, этот тяжелый запах.

Затем они продолжили.

Во втором кувшине сидела точно такая же обезьяна, что и в первом.

В третьем, четвертом и пятом тоже.

Великого тошнило от запаха и содержимого кувшинов, голова отяжелела, а к постыдной подколенной дрожи прибавилась еще и ручная, но ее Великий уже не пытался скрыть.

Ощущение беды продолжало сгущаться.

В шестой кувшин, видимо, когда-то заползла змея, ее кожу нашли на самом дне под слоем засохших отходов. А находившееся в кувшине существо омерзительно корчилось, извивалось на полу, шипело и пыталось укусить вошедших, выбрасывая в их сторону подозрительно длинный язык. Гвардейцу пришлось потрудиться – человекообразная змея ловко уворачивалась от его выпадов и плевалось черной слюной. Воин рассвирепел, проткнул человеку-змее горло, выпустил кровь и принялся рубить его в куски. В шестом кувшине Великий чуть не лишился чувств и не упал, но И. предусмотрительно поддержал его за плечи.

После шестого кувшина они сделали перерыв и долго отдыхали, сидя на земле.

В седьмом кувшине не воняло. На дне, утонув в толстом слое рыжей пыли, лежал скелет. По стенам проросла невысокая остролистая трава, и кувшин походил на мохнатый изнутри шар.

– Почему он такой маленький? – спросил Великий. – Он карлик?

– Он просто не успел вырасти. – И. присел возле скелета на корточки и опустил руки в пыль, как в воду, и стал ими шарить по полу. – Так я и предполагал. – И. вытащил из пыли змеиную кожу. – Он не карлик, он ребенок. В эти два кувшина как-то заползли змеи, этого змея убила, а тот, вероятно, сам стал ею. Людей рядом с ним не было…

– И он стал подражать змее, – раздраженно закончил Великий. – И ничего божественного… Я понимаю. Ты выиграл наш спор…

– Еще один кувшин. – И. тронул скелет сапогом, и тот рассыпался в мелкие белые косточки. – Надо закончить все это дело.

– Я не думаю…

– Надо все-таки закончить. По-другому нельзя.

– Ты выиграл, и я дарую тебе Предгорье и право на владение, – торжественно сказал Великий. – Отныне ты…

– Вскроем восьмой кувшин, я осмелюсь на этом настоять! – И. никогда не перебивал Великого два раза подряд. – Вскроем!