— Что? Как это?! Зачем?!! Ты же обещала, что я ничего не увижу!

— Обстоятельства изменились. Нужно немного приоткрыть форточку, траектория не оптимальна. И обязательно надо, чтобы он лежал на спине, — тогда пуля застрянет в подушке и кровь не протечет на матрац.

— Боже! Я не смогу, я умру от страха!!!

— Сможешь! Или распрощайся со своими мечтами. Хлебни еще своего любимого коньяку — и вперед! К тому же никто не может запретить тебе зажмуриться!

— Сука! Какая же ты сука, подруга!

— С давних пор в этом деле я была всего лишь твоей прилежной ученицей. Но мы будем препираться или ты в конце концов сделаешь то, что ты должна сделать?

— Я… сделаю это.

— Ну вот и славно! Ты умница. Сразу позвони, как договаривались. Ну — ни пуха тебе!

— Да иди ты к черту, подруга!

Ирина положила трубку. Секунду постояла, глядя остановившимися глазами в одну точку на тусклой полировке стола. Потом взяла бутылку «Курвуазье» и прилично отхлебнула прямо из горлышка. Зажмурилась, проглотила. Открыла глаза, посмотрела бутылку на просвет и выпила еще. Вытерла губы ладонью. Ее взгляд упал на тонкие белые шрамы, пересекающие запястье. Она недобро усмехнулась, стукнула донышком бутылки об стол и решительно направилась в спальню.

В ожидании Ирины уже голый Алексей, развалившись на постели, развлекался созерцанием игры радужных бликов на рифленом ободке своего золотого «Ролекса». Когда она вошла, на его лице появилась предвкушающая ухмылка. Ирина посмотрела на него, улыбнулась в ответ и чему-то неуловимо вздохнула. Подошла к окну, коротко всмотрелась в непроглядную темень за стеклом, только усугубляемую режущим светом фонаря со стройки. Приоткрыла форточку, накинув гребешок ограничителя на предпоследний, четвертый зубчик. Скинула пеньюар, зябко повела плечами и села на край кровати. Алексей приподнялся было ей навстречу, но Ирина властно оттолкнула его. Алексей не удивился, упал спиной на подушку, — их любовные игры часто начинались так. Он знал, что за этим последует, и в сладком ожидании закрыл глаза. Уголки Ирининых губ мимолетно, по-джокондовски дрогнули, и она склонилась над чреслами любовника. Ее волосы густой белокурой волной упали ему на живот. Поэтому того, как голова Алексея разлетелась вдребезги, она не видела.

Конец