Я не ожидал, что всё будет так плохо. В Кэмбридже не осталось ни единой живой души, кроме Ночной Эльфийки. Лишь немёртвые обитали на улицах старинного города.

Я бежал по Пибоди-стрит и думал об её странных серебристых глазах. Я никогда не проводил время с её видом. Мне пока даже не представилось возможности узнать её имя… то есть, нацарапать вопрос палочкой на снегу.

И вот оно снова, то незнакомое, давно похороненное чувство. Страх. Он был подобен угольку, тлевшему чуть жарче — потребность вернуться к ней.

Но сначала надо забрать ключ от дома, и я не мог позволить Ночной Эльфийке увидеть, где я его спрятал.

Такова ложь, которую я говорил себе.

Правда же заключалась в том, что она нервировала меня на глубинном уровне, которого я не понимал, и мне хотелось убраться от неё подальше.

Когда её серебристые волосы задевали мою щёку, в моей груди трепетало крохотное пламя, словно сердце снова начинало биться. Словно я был живым. Только когда она говорила, мне хотелось, чтобы боги вновь восстали и заморозили всё на Земле, даруя мне тишину.

Тысячу лет я не слышал ничьей речи, кроме случайных слов охранников. Я привык к уединению, к моей каменной могиле в Цитадели. Мой мир состоял изо льда и камня. А теперь Урд связал меня с той, у которой есть вопросы и крики, и которая может легко сломаться.

Пара она мне или нет, я хотел оставить её и никогда не возвращаться. Мёртвые не могли по-настоящему любить, так какая мне разница?

Но у неё моя душа, и это пока что связывало меня с ней.

Я пригнул голову на бегу, и мои тёмные волосы развевались порывами метели. На Гарвард-сквер драуги оставили меня в покое. Они не интересовались такими, как я.

И вот оно снова — страх, подкравшийся ко мне как фантом. Будет ли она в порядке там, где я её оставил? В то время я посчитал, что всё будет нормально, но теперь невольно беспокоился.

В её теле моя душа. Если она погибнет, моя душа умрёт вместе с ней.

И ужасная правда заключалась в том, что если она узнает, кто я, она может сама того захотеть.

Что бы ни случилось далее, я не мог допустить, чтобы она узнала правду.

Добравшись до железных ворот Старого Кладбища, я перемахнул через забор с шипами. Снег толстым слоем покрывал самое старинное кладбище Кембриджа. Лишь верхушки надгробий торчали на поверхности, как чёрные изгибы в море белизны. Могилы были древними, ещё с тех времен, когда люди вешали ведьм. Я осмотрел камни, ища знакомое захоронение.

Я спрятал ключ среди костей Преподобного Бенджамина Уодсворта. Я не питал какой-то особой привязанности к бывшему президенту Гарварда; просто его могила была выполнена в виде гробницы, где плоская плита лежала поверх открытой полости — идеальное место, чтобы спрятать нечто, что должно оставаться скрытым.

Но осматривая кладбище, я не мог найти гробницу.

В последний раз я был среди этих камней почти тысячу лет назад. Неужели гробница исчезла?

Облака затянули луну настолько, что я едва мог видеть. У Ночной Эльфийки не возникло бы такой проблемы, верно? Её странные серебристые глаза могли без усилий пронизывать такую тьму.