— Кто вас сюда пропустил? Немедленно выйдите, вам сюда нельзя!

— Минуточку, пожалуйста. Всего лишь одну минуту. Главврач мне разрешил.

— Сейчас узнаю. Если вы меня обманули, молодой человек, у вас будут неприятности, — сняв трубку с висевшего на стене телефона, женщина набрала номер кабинета главврача, не отводя от мужчины строгого сурового взгляда. Получив ответ на свой вопрос, она немного смягчилась. Повесив трубку, она вернулась к капельнице.

— Обычно, у нас запрещается впускать посторонних в этот блок, а тем более, в палаты пациентов, — сказала она, то ли оправдываясь, то ли желая поддержать репутацию больницы и строгость здешних правил.

— Я знаю, — почтительно ответил Джек, подходя ближе к кровати и наблюдая за действиями медсестры, регулирующей скорость поступления раствора в вену. — А что это за препарат? Для чего?

— У нее слабое сердце, и во время обострения психической болезни, приходится заботиться и о физическом здоровье, истощенном сильнейшими стрессами и психическими нагрузками, которые переживает больная в своем больном воображении. Да и все психотропные препараты не прибавляют здоровья… Она уже пережила один сердечный приступ. Нам остается только постараться не допустить, чтобы это повторилось. Тогда она и поседела, сразу, во сне, представляете? Сердечный приступ случился из-за сильнейшего нервного потрясения, как предполагают врачи, который она пережила во сне и из-за этого и поседела. Вот вам и больное воображение…

Джек с некоторым изумлением изучал взглядом сумасшедшую, которая так неприятно для него была похожа на Кэрол. У него создавалось ощущение, что он смотрит на Кэрол через пару десятков лет. Или больше. Трудно было по внешнему виду определить, сколько лет этой женщине. Изможденное лицо и седые волосы делали ее намного старше своего возраста, между тем, если вглядеться повнимательнее, заглянуть в еще молодые и ясные глаза, становилось очевидным, что ей еще нет и сорока лет.

— Что же может такое присниться, чтобы так поседеть и схлопотать сердечный приступ? — вырвалось у него.

— Собственная смерть, — отозвалась медсестра.

— Что?

— Черт их разберет, этих ненормальных и то, что у них там в больной голове происходит! Говорила, что видела собственную смерть. Вернее, пережила ее во сне. Умерла, одним словом. Сказала, что придет проклятая и приведет за собой ее смерть.

— Понятно, — Джек кивнул, потеряв интерес к бреду сумасшедшей, и перевел взгляд на больную, которая следила за ним слегка затуманенным взором. — Она поймет меня, если я с ней заговорю?

— Думаю, вряд ли. Она не в себе, и препараты уже начинают действовать. Из-за больного сердца мы вынуждены использовать лекарства послабее, поэтому она не сразу засыпает.

Не интересуясь больше объяснениями словоохотливой медсестры, Джек склонился над больной и поймал ее взгляд. Глаза ее полыхнули ненавистью и затаенным страхом, и он улыбнулся.

— Она узнала меня, а вы говорите, что она не в себе, — сказал он медсестре.

— Вам показалось. Хотя… может быть, — та пожала плечами и, подойдя к столику, стала собирать пустые ампулы и использованные шприцы в маленькую металлическую чашечку.

Джек наклонился еще ниже, так, что губы его коснулись волос Элен, и что-то тихо зашептал ей на ухо.

Лицо женщины вдруг перекосилось, из груди вырвалось нечеловеческое рычание. Она в истерике забилась, пытаясь вырваться из стягивающих ее тело ремней, которыми надежно была прикована к кровати. На губах появилась пена, тело забилось в судорогах.

Бросив чашку, медсестра подскочила к ней.

— Боже, что вы сделали?