— Конечно. Она хочет съездить к врачу. У нее какие-то женские проблемы. Обещает обойтись в пару часов.
На мгновение в трубке воцарилась тишина, потом доктор сухо сказал:
— Вы что, с ума сошли?
Джек опешил.
— О чем вы?
— Все сроки уже вышли. Никакой врач на это не пойдет. Это подсудное дело. И не морочьте мне голову тем, что она уедет на пару часов. Если вы нашли того, кто сделает операцию, а так и есть, как я понял, то хоть из меня дурака не делайте! Пусть отлежится там, сколько надо, я не возражаю, здесь ее после операции отхаживать никто не будет.
— Постойте, доктор, о чем вы говорите? Какая операция?
— Самая обыкновенная, молодой человек. Разве она вам не объяснила, что на таком сроке аборты не делают?
Пальцы Джека с силой сжали трубку, так, что побелели костяшки.
— А какой срок, доктор?
— Почти четыре месяца.
— А точнее сказать нельзя?
— Можно, только вы не у того доктора спрашиваете. Я, напомню, практикую в несколько иной области. Одно скажу — зря вы это затеяли. Это уже не просто уничтожение едва зародившегося эмбриона, это — убийство почти сформировавшегося ребенка! Ну, да, Бог вам судья, меня это не касается.
Доктор замолчал, прислушиваясь к напряженной тишине на том конце провода.
— Ну, так что, мне ее отпускать? — решил еще раз уточнить он, почувствовав неладное.
— Да, — хрипло прозвучало в трубке. — Отпускайте.
Следующим утром, выходя за ворота госпиталя, Куртни и Кэрол неожиданно натолкнулись на Джека, который поджидал их у выхода, присев на крыло черного «Феррари». Кэрол, встретившись с его глазами, побледнела, а потом покраснела и отвела взгляд.
— Привет, Джек! — невозмутимо поприветствовала его Куртни. — А что ты здесь делаешь?
— Кэрол отпустили под мою ответственность, поэтому, если вы задумали побег, мне крупно достанется, — шутливо откликнулся он. — Если вы не против, я буду вас сопровождать.
Куртни непринужденно засмеялась.