— Я ведь тоже увидел свою истинную в той сфере, — напоминает он. Я сажусь обратно, откидываюсь на спинку дивана и жду, когда он продолжит.

— И?

Он бросает на меня взгляд.

— Я не знаю её. Никогда не видел. Но теперь её лицо не выходит у меня из головы. Когда мы встретимся? Будет ли у меня шанс? Я постоянно об этом думаю.

Запрокидываю голову, глядя на каменный потолок.

— Иногда, когда я вижу тебя рядом с Кейлин… Я представляю себя на твоём месте. Мне легко поверить, сколько боли это может принести. Сколько сложностей. Но я знаю, что даже если моя истинная совершила нечто ужасное, я бы всё равно её любил. Может, я бы и не пожертвовал всем ради неё… Хотя кто знает. Но я уверен, что использовал бы каждую возможность, чтобы быть с ней, пока мог бы. Мне бы хотелось хотя бы… узнать, каково это — быть с ней.

Я сдерживаю слёзы и прочищаю горло.

— Мне придётся провести всю оставшуюся жизнь без неё, — произношу я, не открывая глаз. — Я бы предпочёл не знать, чего лишаюсь.

— Будь у меня такой выбор, — медленно протягивает Дин, — то я бы предпочёл умереть за свою мечту, чем жить с сожалениями.

— Чёрт тебя подери, Дин.

— Разве любви это не касается?

Я мотаю головой.

— Это другое.

— Ага, — судя по его тону, он мне не поверил. — Но это наводит меня на мысль.

— Какую?

— Мы читали, что Врата впускают людей, только если они искренне просят, без колебаний. Что, если… глубоко внутри ты не хочешь идти?

Боль в груди нарастает, но я молчу, осмысливая его слова.

— Как только ты зайдёшь, ты потеряешь свой шанс. Ты либо умрёшь там, либо найдёшь лекарство и вернёшься, но тогда Кейлин отправится в вечное изгнание. Как только ты войдёшь в Выжженные земли, ты потеряешь её.

Я не разжимаю век.

— Может, Врата чувствуют это. Твои сомнения.