– Когда я подошла к лагерю, – начала она, – там не было видно ни души. Я вышла на самую середину и остановилась. Неожиданно рядом со мной словно из-под земли выросла высокая женщина. «Я почувствовала, что кто-то ищет меня!» – сказала она. Я протянула ей серебряную монетку на ладони. Она сняла с шеи какую-то золотую вещицу и положила рядом мне на ладонь, потом схватила их, бросила в ручей, который течет там недалеко. После этого взяла мою руку в свои, произнесла: «В этом нечистом месте ничего, кроме крови, нет!» и отвернулась. Но я вцепилась в нее и стала просить, чтобы она рассказала больше. Наконец она сказала: «Увы! Увы! Я вижу, как ты лежишь у ног своего мужа, и руки у него красны от крови.»

Джеральду было не до смеха, но он, как обычно, попытался свести все к шутке:

– Да уж, – сказала он, – эта женщина, похоже, просто помешалась на убийствах.

– Не смейтесь. Я этого не вынесу! – воскликнула Мэри и бросилась вон из комнаты.

В скором времени вернулся Джошуа, посвежевший, радостный и голодный, как охотник после дня, проведенного в седле. Его появление несколько взбодрило его жену, которая выглядела уже не такой бледной, однако она не стала упоминать о своем походе в цыганский табор, поэтому Джеральд распространяться об этом тоже не стал. Вообще, этой темы не касались весь вечер, вот только на лице у Мэри застыло такое странное выражение, которое Джеральд не мог не заметить.

На следующее утро Джошуа спустился на завтрак позже обычного. Мэри встала раньше и уже занималась кое-какими делами по дому, но постепенно ее все больше и больше охватывало какое-то беспокойство, и она взволнованно смотрела по сторонам.

Джеральд отметил про себя, что и за завтраком ощущалось ее состояние. Дело не в том, что котлеты получились жесткие, просто на всем столе не было ни одного острого ножа. Поскольку он был здесь гостем, виду он не подал, хотя и заметил, как Джошуа в задумчивости машинально проводит по лезвию ножа большим пальцем. Мэри, которая тоже заметила это, тут же побледнела и чуть не упала в обморок.

После завтрака все вышли во двор на лужайку. Мэри принялась собирать букет и крикнула мужу:

– Дорогой, сорви для меня несколько чайных роз, пожалуйста.

Джошуа подошел к дому и взялся за ветку розового куста, который оплетал фасад дома. Ствол оказался гибким, но достаточно прочным, поэтому не поломался. Тогда Джошуа запустил руку в карман и достал ножик, но и это не помогло.

– Дай-ка мне свой нож, Джеральд, – сказала он. Но Джеральд его как будто не услышал. Он сходил в дом и взял со стола нож побольше. Выходя на двор, он с озабоченным видом пробовал пальцем лезвие и недовольно бормотал:

– Что это с ножами? У всех, похоже, специально затуплены лезвия.

Мэри тут же отвернулась и поспешно скрылась в доме.

Джошуа попытался тупым ножом срубить стебель, примерно так же, как это делают деревенские хозяйки с головами домашних птиц, или как школьников учат перерезать шпагат. Немного повозившись, он все-таки добился своего. Розовый куст был довольно густым, поэтому Джошу решил, что можно будет собрать пышный букет.

В буфете, где держали столовые приборы, ни одного острого ножа найти ему не удалось, поэтому он позвал Мэри и, когда она пришла, рассказал ей, что происходит. Она же только побледнела, пришла в сильное нервное возбуждение и начала казаться такой несчастной, что он совсем растерялся. Потом изумленно спросил:

– Ты хочешь сказать, что это ты сделала?

Она в отчаянии заломила руки:

– О Джошуа! Мне было так страшно!

Он опешил, потом по его лицу разлилась смертельная бледность.

– Мэри! – сказал он. – Как ты могла обо мне такое подумать? Господи, это немыслимо!