— Молчу, — ответил голос.

Улица наполнилась смутным шумом.

Теодюль не спускал глаз с настенных витражей, за которыми взлетели сполохи пламени.

Он поднес руку к сердцу.

— Ипполит, я вижу… Паулина Буллус лежит на боку с пробитой головой… Крысы из сточной канавы обгрызли лицо несчастного Жерома Мейера, женщина Мейре горит в охваченном пламенем доме. Да, мне пришлось убить три раза по закону красной книги.

Вдруг окна и стеклянное панно двери разлетелись в осколки, и внутрь таверны полетел град камней.

— Каменный дождь! — вскричал Теодюль. — Судьба свершилась. Выходит, этот ужасный день 8 октября я проживал всю свою жизнь!

Орущая толпа уже заполнила черную улицу. Кучерские фонари и факелы освещали искаженные ненавистью лица.

— Смерть убийце!

Позади разбитого окна показалось бледное лицо комиссара Сандерса:

— Теодюль Нотте, сдавайтесь!

Ипполит Баэс протянул руку, и воцарилась внезапная тишина. Теодюль поражено смотрел на него.

Старец схватил каменного будду, словно сделанного из неподвижного тумана. От него в какую-то неописуемую красноватую даль тянулась дорожка.

— Нам туда, — тихо сказал Ипполит Баэс.

— Да… кто вы? — прошептал Теодюль.

С яростным ревом толпа ворвалась в Таверну Альфа, но Теодюль не видел и не слышал ее — его ноги попирали мягкий черный бархат.

— Кто вы? — переспросил он.

Ипполита Баэса уже не было рядом, а высилась громадная тень, чью голову окутывал облачный нимб.

— Ночной Властитель! — вздохнул Теодюль.

— Идем, — голос, казалось, долетал из неизмеримых высот, но Теодюль Нотте узнал сущность, поднимавшуюся рядом с ним, то был его друг по скромным пирам и партиям в шашки.