— Если и есть что-то подозрительное в деле Пульхерии Мейре, этот проклятый Сантерикс обязательно отыщет это.

И действительно, доктор отыскал.

— Передал мой отчет королевскому прокурору, — сообщил он, — женщина Пульхерия Мейре была задушена.

— Ба! — возмущенно воскликнул Портхалс. — От нее осталось всего несколько горстей пепла.

— Шейные позвонки сломаны, — возразил доктор. — Петля виселицы лучше бы не сработала!

— Третье! — вздохнул Сандерс. — Почему до отставки еще далеко!

Тонким и сжатым почерком он принялся заполнять листки бумаги в клеточку, которые по мере заполнения передавал помощнику. Один из полицейских принес лампу. Двое полицейских продолжали заполнять страницы, когда уже зажглись окна кафе «Зеркало».

— Прощай, счастливая жизнь! — проворчал Сандерс, потирая сведенные судорогой руки.

— Попади мне в руки этот сучий сын, который устроил нам все это, — прошипел Портхалс, — я бы перехватил работу у палача!

Господин Теодюль некоторое время прислушивался к шумам, доносившимся с улицы. Шаги господина Баэса быстро стихали, и только царапанье его трости по бордюрному камню тротуара слышалось еще несколько секунд.

Теодюль зажег в гостиной капитана Судана все свечи, стоявшие в канделябрах, и уселся в кресло.

Красная книга лежала на столе на расстоянии протянутой руки, и Нотте торжественно возложил на нее ладонь.

— Или я плохо усвоил вашу науку, или я выполнил все ваши условия, и вы мне должны то, что должны! — с несвойственным ему пафосом произнес он. Обвел комнату взглядом, ожидая чего-то. Но дверь не отворилась, а пламя свечей не шелохнулось, воздух был неподвижен — никакого сквозняка. Теодюль убрал ладонь и поднес ее ко лбу. — Для человека, который еще в школе ничего не понял в задачке о курьерах, мне понадобилось приложить немало усилий, чтобы сообразить, что вы можете сделать для меня, о странная книга, а еще больше усилий понадобилось, чтобы… поступить по вашей жуткой воле! — На его висках выступили капли пота. — Повиноваться судьбе… все в этом, как сказал бы Ипполит. Но мне это ничего не объясняет. И мне кажется, что моя судьба является частью того дня 8 октября. Тогда моя жизнь как бы остановилась, она была заблокирована как бы тормозом, останавливающим телегу. Кто может отжать тормоз? — Глядя с упреком на красную книгу, он жалобно продолжил: — Неужели вы мне солгали, о мудрая книга? — Он вздрогнул. Ничего не случилось, ничего не шелохнулось в комнате, но он уже стоял на ногах и поспешно шел к двери под воздействием какой-то силы, овладевшей им. — Я ничего не просил, — разглагольствовал он, спускаясь по лестнице, — но кто-то знает, чего я желаю, и это — единственная цель моей жизни! Неужели я узнаю это сегодня? — Хэм был безлюден. Теодюль направлялся к верхней части города. Мост Кислого Молока гулко прозвучал под его ногами, а когда он пересекал эспланаду Сен-Жак, он не увидел ни одного огонька в многочисленных кафе. — Должно быть, очень поздно, — сказал он себе. Он не испытал ни малейшего удивления, увидев обширное облако света, разгонявшее тьму улицы Королька. Он глубоко вздохнул и внезапно проникся лихорадочным ожиданием. — Наконец… Она там… Таверна Альфа! — Он толкнул дверь и вновь увидел низкие диваны, чудовищного каменного идола и витражи, за которыми играл таинственный свет. — Ромеона! — воскликнул он. Она оказалась рядом, хотя он не видел, как она появилась. — Вот и вы, — сказал он, — теперь я знаю, чего желал всю свою жизнь.

Она устремила на него пронзительный взгляд, потом тихо выговорила:

— Ах, как хорошо мне станет жить теперь!

— Жить?

Она прижалась к нему, и он ощутил жуткий холод, пронзивший все его существо.

— Я мертва уже много лет, мой малыш!

Теодюль вскрикнул от ужаса, но одновременно его охватила безумная радость.

— Ромеона… я вас узнаю, но я чувствую, что внутри вас сидит кто-то другой.