— В каком смысле, неправильные?

Уже едва скрывая беспокойство, Таэль взял девушку за руку и увлек к лестнице.

— Пойдем наверх, мне нужна лаборатория Виктора.

— Думаешь, в послании написано что-то важное?

— Уверен. Таких совпадений просто не бывает.

В доме он безошибочно нашел нужную ему комнату и занялся приготовлениями. Не успела Мэрион опомниться, как эльф расчистил на длинном столе свободное пространство, одним движением пальцев поместил над ним несколько светящихся шаров, отыскал на многочисленных полках склянку из темного стекла и осторожно взял из рук девушки футляр для писем. Волшебница завороженно наблюдала, как он вытряхивает из трубки плотно свернутый лист пергамента, расстилает на столе и прижимает его уголки серебряными отливками в виде оскаленных волчьих голов.

Лист оказался абсолютно чистым, но эльфа это не смутило. Он высыпал из склянки на ладонь горсть сверкающих песчинок, бросил их на пергамент, а потом наклонился и легко подул на искрящуюся россыпь. Магический песок заскользил по шероховатой поверхности, и на листе проступили слегка размытые строки таинственного послания. С каждым мгновением они становились все четче, и вот, наконец, текст полностью проявился и стал читаемым.

Мэрион заставила себя подойти к столу и склониться над магическим листом. Медленно, беззвучно шевеля губами, она начала разбирать слова древнего языка, смысл которых с трудом пробивался в ее взбудораженное сознание.

— Ветер, а что значит «рожденный через пустоту»?

Эльф замер в странной неподвижности и, казалось, даже перестал дышать. Он скованно повернулся и посмотрел на девушку так, словно видел ее впервые в жизни. Сквозь собственный испуг Мэрион явственно ощущала его потрясение и другое сильное чувство, больше всего похожее на благоговение…

— Это означает, — ломким голосом начал он, — что иногда в семье волшебников рождается ребенок, лишенный дара, «пустой», как принято говорить, и тогда магическая линия наследования прерывается. Его воспитывают среди обычных людей, и потомство его никогда не обладает магией. Но порой, раз в много сотен лет, у «пустого» рождается магическое дитя, и это означает, что на свет появился не просто новый маг, а могущественный волшебник, единственный в своем роде. Великий. Твой отец хранил не обычное послание, а Пророчество. Обе стороны мира магии ждут и в то же время боятся рождения такого ребенка.

Мэрион слушала эльфа, раскрыв рот, но смысл его речей почему-то ускользал от нее. Когда Таэль из клана Воздуха неожиданно опустился на колено и поднес к губам край ее простенького домашнего платья, она непроизвольно отпрянула. Эльф поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза.

— Мэрион, ты и есть этот ребенок, рожденный через «пустоту».

Молодой волшебнице показалось, будто ее внезапно поразила молния. «Пустота», «Пророчество», «могущество» все еще оставались для нее просто словами, а вот отчужденный взгляд мужчины, которого она спасла, с которым недавно делила постель, ранил в самое сердце. Обида оказалась сильнее потрясения, и из глаз девушки ручьем полились слезы.

— Ветер, ты что, боишься меня? Я превратилась в какого-то ужасного монстра?!

К чести Таэля, он мгновенно позабыл о торжественности момента, поднялся и обнял расстроенную девушку.

— Конечно, нет, что ты такое говоришь! Ты Великая волшебница, самая могущественная из ныне живущих, Светлая госпожа. Отныне я обязуюсь служить тебе и защищать ценой собственной жизни.

Едва сдерживаясь, чтобы не зареветь в голос, Мэрион обхватила эльфа руками и прижалась щекой к мягкому бархату его куртки.

— Ветер, я спасала твою жизнь совсем не для этого!